Сергей Страхов: Киев не пропадет. Хроника киевских будней

Шутки закончились. Лысому набивают стрелку какие-то, похоже, спортсмены. Да еще нагло требуют, чтобы он был со-своими людьми. Как они нас нашли для меня до сих пор остается загадкой. Но загадка-то загадкой, а стукачи еще никогда и нигде не переводились. Но вот кто именно этим всем руководит? Я даже не подозреваю.

Вы хотите войны? Мы ёё вам дадим.

Стрелку набиваем вечером в одном из центральных дворов на Большой Житомирской. Это одна из древнейших и красивейших улиц Киева. Возникла ещё в одиннадцатом веке во времена Киевской Руси на дороге в Житомир.

В начале девятнадцатого века состояла из двух частей – нижней (от Козьего болота до Михайловской площади) и верхней – как Житомирская улица. В 1830-е годы – неофициально, а в 1869 году – официально, нижняя и верхняя части улицы получили названия Малой и Большой Житомирской улиц соответственно.

Нас интерисует верхняя улица. По фасаду это сплошь старинные здания великолепной архитектуры и разного цвета. Дворы же всех зданий выходят во второй двор, а вторая линия таких же красивых домов – на Старокиевкую гору, заросшую, практически лесом и очень круто спускающуюся на Подол. В этом месте это Воздвиженка и Гончары-Кожемяки – старинный с еще дореволюционными домами Подольский район. Оттуда родом почти половина нашей подольской братии. Они знают здесь все входы, выходы, закоулки, подворотни и скрытые тропинки для крутого подъема на гору.

На дворе Бабье лето – самая моя любимая пора. В основном гора заросла кленами и они выкрасили гору колдовским каким-то цветом. Буйство желтых тонов от золотистого до коричневого кое-где сменяет зеленый до салатового. В насыщенный зеленый оделась и хвоя старинных елей. Пятна ярко-красной рябины не дают застыть движению глаз по золоту кленов и даже на блеске великолепной Андреевской церкви, которая выглядывает в просвете старинных домов. А кусты, подступающие прямо ко-двору, окружают это великолепие багряным кольцом. Чуден и красив был Киев в те времена.

Дом, выбранный нами для стрелки, вообще, закрыт и загорожен на ремонт. Отгорожен и от глаз ретивых соседей. Лучшего места для таких стрелок и засад в Киеве и не найти.

Они было покочевряжились:

– Едьте, мол к нам.

– Не хотите – как хотите.

Соглашаются, даже не изучив местности. Очень уж охота поставить каких-то молодых выскочек на место.

А мы на такое ответственное мероприятие готовимся серьезно. Траф, Мамочка и Шамота уже окончили школу и работают таксистами. Приходится заплатить начальнику колонны и директору автопарка, с которыми Мартон вась-вась, и наши пацаны получают три далеко не новых, но фургона-такси. На них и прехали: Лысый, Макс, Шуня, Баскетболист, Швед, Недаманский, Лёпа, Мэтр, Викторчик, Мясник, Бара, Мартын, Жеша, Ленин, Мартон, Скороход, Лёсик и я. Жаль Иванушки нет с нами. Он как с дуру поступил в общевойсковое военное училище, так и никак не может вырваться из цепких лап невоенной военщины.

Стоим в глубине двора, когда откуда-то, как снег на голову, появляется…Кисель, невысокий, но очень крепкий борец, с десятком здоровенных, видимо, также борцов. Кисель к тому времени имеет свою банду, которая занимается выбиванием долгов со-шпилевых. Отсюда и знает нашего Василия, который к ним и обращается за помощью. Вася наплел, что мы ничего не стоим, мелочь пузатая. Оттого они и неряшливо подходят к мероприятию, не подготовившись как следует.

Мы стоим, сгрудившись в тесноватый круг и Кисель, неторопливо направляется к Лысому, выступающему вперед из нашей компании. А борцы спокойно, без лишней суеты, окружают нас и становятся в напряженную стойку.

В это время бригада Моряка шарит по всем окрестным дворам в поисках киселевского подкрепления. Никого. Слишком они самонадеяны. Люди Моряка все местные и знают здесь каждый проходняк, каждый подъезд куда выходит. Очень быстро убедившись, что в ближайших дворах нет ни ментов, ни спортсменов, они вваливаются через арку во двор и в, свою очередь, деловито окружают спортсменов. Вход в арку тут же перегораживают две машины такси с нашими за рулем.

– Что это значит? – недовольно произносит Кисель.

– Это значит, что не нужно нас окружать. Мы и сами окружать умеем, – отвечает Лысый с известной уже всем очень страшной гримасой на лице.

Тут Киселя осеняет. Он проходит чуть вперед и заглядывает нам за спину. Внизу под небольшим обрывчиком в красивейшей роще в центре Киева затаилась подольская группировка, состоящая из спортсменов Шевы, с крепкими колками в руках. Сами мы все без оружия и ножей, хорошо помня историю с Моряком. Подольских в наступающих сумерках среди кустов не видно, но Кисель уже все понял.