Сергей Лысак: Иван Мореход [СИ]

- Ну, дела! Так ты еще и лекарь, Иван?

- Настоящим лекарем себя назвать не могу, но кое-что умею.

- Ладно, попробуй, хуже все равно не будет. Он скоро и так помрет. А кату его отдавать, так сразу окочурится.

Иван опустился на колени перед раненым, и провел руками над его животом. Все ясно - надежды нет. Но избавить его от мучений можно, а заодно узнать все, что надо. Вспомнив, чему учил его Матвей, начал передавать свою жизненную силу, одновременно уводя боль, иначе смерть наступила бы очень быстро. Однако, перед этим разжал раненому зубы, и влил в рот немного травяной настойки из фляги. Вскоре турок с удивлением посмотрел на своего врага. Иван тут же глянул ему в глаза, и задал вопрос на турецком.

- Как Вы себя чувствуете, бей-эфенди? Боль прошла?

- Да, прошла... О Аллах!!! Кто ты, незнакомец? Ты осман? Что ты делаешь среди гяуров?

Иван отрицательно покачал головой. Неудивительно, что из-за внешности и чистого турецкого произношения его приняли за турка.

- Нет, бей-эфенди, я казак. Но моя матушка - чистокровная османка. Долго рассказывать, как она здесь оказалась. Не уверяю, что смогу Вас вылечить. Слишком опасна рана, и на все воля Аллаха, но от боли я Вас избавлю. Лежите спокойно.

Иван ввел раненого в транс, из-за чего лицо турецкого адмирала расслабилось и стало безмятежным, а взгляд был устремлен в небо. Убедившись, что турок в его полной власти, продолжил.

- Атаман, он не жилец. Но я унял его боль, дав возможность умереть без мучений, и сейчас он будет говорить. Спрашивай его, только быстро.

Шум удивления пробежал по рядам казаков, наблюдавших за действиями Ивана. Атаман тоже удивился.

- А ты уверен, что он врать не будет? С него станется!

- А разве у нас есть выбор? Спрашивай, атаман. Его жизнь медленно уходит.

Спорить было глупо, поэтому Самаренин сразу перешел на турецкий.

- Как вы здесь оказались, уважаемый бей-эфенди?

- Мы ждали вашего выхода...

- Кто отдал Вам приказ об этом?

- Комендант Азова, досточтимый Энвер-паша...

- Откуда он получил сведения о нашем выходе?

- Не знаю...

- Что Вы должны были сделать, обнаружив нас?

- Дать вам возможность уйти подальше от донских гирл, и лишь потом напасть, чтобы вы не смогли уйти обратно...

- Засада возле Казачьего Ерика выставлена на нас? И где еще?

- Да, на вас. Засады есть во всех крупных протоках...

- Как они должны были вас известить о нашем появлении?

- Пропустить вас, не поднимая шума, и лишь потом запалить большие костры...

- От кого вы получаете сведения о том, что творится у нас?

- Не знаю...

Атаман задал еще много вопросов, но на большую часть из них получил ответ "не знаю". Впрочем, это было неудивительно, никто бы не стал посвящать исполнителя, пусть и далеко не простого, в тайные дела местного паши. Когда пленного турка уже выжали досуха, и ничего нового он сказать не мог, атаман махнул рукой.

- Он больше ничего не знает. Что теперь?

- Он уже отходит, атаман... Все...

- Что же... Так даже лучше... А ну-ка, пойдем, Ваня. Поговорить надобно...

Пройдя по куршее (продольный помост над банками гребцов) на самый нос галеры, атаман спровадил оттуда всех казаков, чтобы поговорить без лишних ушей, и когда они остались вдвоем, спросил без обиняков.

- Иван, я ведь понял, что ты его волю подавил и своей волей боль унял. И он после этого как болванчик отвечал, не смея соврать. Я прав?

- Прав, атаман. Не буду отпираться.

- Значит, ты и это можешь? И можешь так заставить любого заговорить?

- Насчет любого - утверждать не буду, пока не увижу человека. Сила воли у всех разная. Но если человек ранен, или кат над ним хорошо потрудился, то любого. В этом случае его силы на другое уходят, и я его волю легко могу подмять.

- А зелье тогда зачем давал? Что, кстати, за зелье?

- Обычный травяной настой для заживления ран. Но и пить его можно, вреда не будет. А дал для того, чтобы все подумали, будто бы от зелья у него боль прошла, и он сам по себе говорить начал. Не нужно, чтобы многие о моем даре знали. Все, вроде, поверили. А вот тебя не смог провести, атаман. Ты уж извини.

- Ох, непростой ты человек, Ваня... Ладно, и вправду помалкивай об этом, так лучше будет. Для всех казаков, что рядом были, турок сам заговорил в благодарность за то, что ты его от мучений этим зельем избавил. Никто, вроде бы, ничего не заподозрил. Но слухи обязательно пойдут, тут уж никуда не денешься. И жди, что теперь к тебе, как к лекарю, народ обязательно потянется.

- Да какой же из меня лекарь?!