Василий Звягинцев: Гамбит Бубновой Дамы

…Берестин с биноклем сидел на толстой ветке, под прямым углом отходящей от мощного ствола векового дуба. Ветка плавно и широко раскачивалась от ветра, почти неощутимого внизу, и Берестину казалось, что он беззвучно летит над лесом, желтыми песчаными откосами, серой полосой дороги.

Солнце уже село, но прозрачные летние сумерки только чуть-чуть подсинили воздух, и дорога, то скрывающаяся в чаще, то вновь взлетающая на пологие вершины холмов, отлично просматривалась с двадцатиметровой высоты на добрый десяток километров.

Весь день они с Левашовым монтировали аппаратуру, подключались к низковольтной линии электропередачи, бились над настройкой.

С тех пор как Левашов впервые сумел создать канал совмещенного пространственно-временного перехода и в полутемной комнате с забрызганными серым дождем стеклами раскрылось окно в яркий и праздничный неведомый мир, он провел уже сотни более или менее удачных опытов. Если бы не Ирина, отдавшая ему всю свою технику, его опыты так и остались бы манящим намеком на недоступные пока возможности. Но теперь канал между двумя планетами получался надежным, как рельсы пригородной электрички. Только вот первое полевое испытание происходит совсем не такое, как друзья планировали.

…Они назвали эту неведомую землю Валгаллой. Покрытая густыми сосновыми лесами, с пронзительно синим небом, с текущей вдали серебристой рекой, широкой, как Нева под Дворцовым мостом, эта планета поразительно напоминала Землю. Была даже мысль: а не Земля ли это в какие-нибудь иные времена? Но картина звездного неба, совсем не земного, убедила их в том, что все же луч привел в другую точку пространства, а не времени. В том месте, где распахивалась дверь с Земли, пейзажи планеты напоминали древнескандинавский рай воинов и охотников. Традиция требовала мифологического названия, но греческая мифология тут явно не подходила, а родной славянской, дохристианской поры, они, увы, не знали…

Берестин уловил напряженным слухом тихий, почти комариный звон, который постепенно густел. В дрожащем поле бинокля стала заметна скользящая вдоль дороги точка, за ней вторая, побольше. Алексей нервно вздохнул. Все-таки получилось!

– Олег! Едут! Ключ на старт!..

Левашов, сидя за кустами на пригорке, вывел стрелки на рабочий режим. Теперь осталось только перебросить один тумблер в крайнее положение…

Не доезжая с километр до засады, Шульгин включил обе фары и до упора открыл заслонку дросселя.

Заметив, что мотоцикл стремительно уходит, «Мерседес» отрывисто засигналил и тоже рванулся вперед. «Судзуки» с гулом пронесся мимо Левашова, в лицо ему ударила тугая воздушная струя. И тотчас же он врубил поле. Метрах в тридцати перед несущейся машиной распахнулось, словно экран стереокино, окно через бесконечность пространства. На дорогу лег яркий конус света, и Левашов от отчаяния застонал. Как же он промахнулся?! Совершенно упустил из виду: здесь сгущаются сумерки, а там полыхает солнце в зените!

С оглушительным визгом покрышек «Мерседес» клюнул носом. Но при скорости сто тридцать километров в час тормозной путь составляет не меньше двухсот метров, а у них не осталось и двадцати. Синий автомобиль влетел в окно, в заросли сочной травы, и Левашов тут же снял напряжение с генератора поля. Картинка исчезла.

Пришельцам не помогла даже и концепция «растянутого настоящего». Они, может, и применили бы ее, но слишком уж быстро все произошло. Им бы еще секунды две…

Новиков с Шульгиным вообще ничего не заметили. В зеркале заднего вида «Мерседес» только что был – и сразу его не стало на дороге. «Окно» – категория односторонняя, с обратной стороны увидеть невозможно.

Левашов первым делом сдернул провода, подключавшие аппаратуру к ЛЭП, снял резиновые перчатки и вышел из-за кустов. Мотоцикл, развернувшись, стоял у обочины. Андрей и Сашка медленно шли ему навстречу по самой середине дороги. Позади раздался глухой стук. Это спрыгнул с дерева Берестин.

Они сошлись там, где обрывались на асфальте жирные черные следы торможения. В воздухе висел еще запах паленой резины. Все, что осталось на память о пришельцах в нашем мире.

– Вот так, значит… – сказал Новиков.

– Будем считать, что очередная попытка космической агрессии успешно пресечена, – бодро заявил Левашов.

– Потерь в живой силе и технике не имеем, – добавил Шульгин.

Новиков вдруг увидел, что Берестин держит левой рукой за цевье «вепрь» – автоматический охотничий карабин с оптическим прицелом.