Виктор Мишин: Второй шанс. Счастливчик

План отхода был нарушен, теперь мне нужно срочно позвонить. Найдя очередной тихий дворик, я загнал туда машину и остановился. Начавшийся с час назад дождик, довольно разошелся. Пока меня не будет, от дыхания женщины запотеют стекла, но ничего, думаю, никто сюда не заглянет.

Предварительно обыскав и забрав оружие, я перевязал шпионке раненую руку и спросил ее, хочет ли она жить? Та ответила, что хочет и что она меня узнала, несмотря на грим. Ну, так и я уже не маскировался.

– Сотрудничать будем? – просто спросил я.

– Да, – так же коротко ответила женщина.

– Мое имя опорочено, моя семья поедет в Сибирь, надо решить эту проблему.

– Я все расскажу. Знаю, где тот, кто стрелял. Знаю, кто приказал. Я многое знаю и смогу быть полезной, только отвезите меня в больницу.

«Больница тебе не светит, милая», – подумал я. Звонить, скорее звонить.

Телефон-автомат я нашел только в квартале от того двора, где я спрятал машину. Думал, не дождусь, пока соединяли с Истоминым.

– Алло, – услышал я, наконец, после шестого или седьмого гудка.

– Мансуровский переулок, возле дома номер шесть. Во дворе машина, ключи под левым передним колесом. Вся информация внутри. Следующий звонок через двенадцать часов. – Повесив трубку, я рванул обратно к машине. Слава богу, та стояла, как и прежде, женщина лежала и стонала. Машину я уже не открывал, лишь положил ключи под колесо и, найдя взглядом пожарную лестницу, двинул к той.

Буквально через пять минут, как я устроился на чердаке у окна, наблюдая, во двор влетела машина, спустя несколько секунд еще одна. Из первой «эмки» выскочила знакомая фигура Бати. Истомин подскочил к стоящей машине с американкой внутри и дернул ручку двери.

– Ну чем ты слушал, генерал? – прошептал я тихо. Петрович словно услышал и наклонился к колесу. Через пару минут бойцы, приехавшие с генералом ГБ, уже тащили на руках женщину агента. Ее погрузили в «эмку» и сразу поехали. Один из приехавших во второй машине полез осматривать амеровское авто.

– Вот дурачье, а просто уехать на ней нельзя было? И бабу не пришлось бы переносить, – я рассмеялся про себя и пошел вглубь чердака.

Когда прошли пресловутые двенадцать часов, назначенные мною же, я позвонил.

– Алло, – голос взволнован. Что-то Петрович нервничает.

– Как дела? Посылка понравилась? – я сделал нарочито спокойный голос, разве что зевать не стал, решил, что будет перебор.

– Очень… нужно… встретиться. Срочно, – чуть не по слогам произнес Истомин.

– Другие планы, закончу – обязательно встретимся.

– Ты не понял, это очень нужно! Доктор, делавший укол, заканчивает прием, – Истомин решил говорить прямо по телефону.

– Говори, – поторопил я.

– Утром, полуторка, капитан НКВД. Шоссе на Ленинград. У речного вокзала выйдет погулять. На реке пробка, судоходство не работает. Тихая с тобой?

– Да. Все ясно. После обеда будь на телефоне, – я повесил трубку.

Двигался я дворами очень осторожно. Истомин мне предложил использовать здание вокзала. Вопрос про тихую не зря, значит, там меньше четырехсот метров, но мы пойдем другим путем. Сдаваться мне еще рано, так что поработаю издали. Надо обезопасить себя, поэтому и двинул сюда сразу, как поговорил с генералом. Ну их нафиг этих ментов, мне еще дела сделать надо. У вокзала мне просто не уйти, вплавь что ли? Враз утопят. Место хорошее я нашел на другой стороне, в будущем парке Дружбы. Я зашел со стороны прудов, и моих шагов от Ленинградки нет, собачки обломаются. Протоптал только метров на двести, чтобы маркеры подвесить, и вернулся. По моим прикидкам, думаю, расстояние будет метров семьсот, может, с небольшим хвостиком. Выбрал себе елочку, деревьев здесь вообще-то мало, но мне хватит. Дерево пришлось выбирать с учетом того, чтобы выстрелу ничего не мешало. Эта елка подошла, в прямой видимости только несколько кустов, но стрелять я буду над ними. Залез на ель и пристроил винтовку. Затем аккуратно подрезал мешавшие ветви, стараясь не делать проплешины. Стрелять буду из глубины, надеюсь, фора у меня будет, чтобы свалить. Пока поймут, откуда стреляли, пока досюда дойдут…

К утру может ветер усилиться, а мне стрелять холодным стволом, так что маркеры из бинта повесил не зря. Мой «винчестер», обмотанный лохматой зеленой лентой, удобно лег в рогатину одной из ветвей. Маска на лице, камуфляж, маскировка была идеальной. Как я был прав, когда решил идти ночью. Впереди происходило действие театра НКВД, ну или ГРУ пригнали, хрен их знает. Все такие сурьезные, что даже не смешно. Я наблюдал картину «Эх, засадим мы кому-то!» Цельный взвод нагнали, а в мою сторону не пошли. Забыли, кого должны взять вместе с преступником, и, конечно, забыли, что я не делаю промахов на дистанциях до километра вообще. Раз Петрович мне все рассказал, то это значит, что этого стрелка хотят брать НКВДэшники, а Батя мне его отдал, значит, что-то вытянул из бабы такое, что исполнитель им не нужен. Ладно, если свидимся, расскажет. Тем временем на дороге организовали пост, а по кустам заныкались бойцы. Что-то совсем службы не знают, все в обычной форме, они для меня как мухи на сметане сейчас. Нет, это явно не из моих учеников. Тем вбивал маскировку в первую очередь. Плохо замаскировался, поленился, не успел – быстро умер!