Евгений Лурье: Проклятие Мафусаила

Внутри не хватало места, народ толкался, и, пока добрались до дверей аэропорта, дядю и племянника растащило в разные стороны. Сколько ни сопротивлялся Леонид Семенович, его вынесло потоком в первых рядах. Он только помахал Арчи, а его уже прижали к прозрачной кабине таможенного контроля. Равнодушный таможенник за стеклом даже не притворялся, что его интересует паспорт Полунина: открыл, шлепнул печать, закрыл, — следующий! Пожав плечами, Леонид Семенович прошел зал прилета и обернулся. Арчи застрял в очереди. Полунин помялся немного и решил пока сходить в уборную.

Один человек среди немногочисленных встречающих показался ему смутно знакомым, но Полунин слишком спешил. Следуя указателям на стене, он быстро нашел мужской туалет. Зашел в кабинку и расстегнул ширинку. Запираться не стал — все равно никого больше нет. Струя со звоном била по фаянсовой чаше унитаза, и все же он услышал, как хлопнула общая дверь. Кому еще приспичило, успел подумать Полунин, а в следующий миг его решительно схватили за плечи и вышвырнули вон из кабинки. Он с трудом устоял на ногах, одновременно прикрывая пах.

— Эй! — возмущенно крикнул он, не разглядев толком обидчика.

Справившись с молнией, Леонид Семенович поднял голову и увидел того смутно знакомого субъекта из зала прилета. Он набрал в грудь воздуха, чтобы возмутиться, но тот схватил его за горло и припечатал к кафельной стене. Полунин ударился затылком. Вспышка боли вывела его из оцепенения. Взглянув в лицо нападавшего, Леонид Семенович сообразил, что не узнал его из-за отсутствия мундира.

Продолжая одной рукой сдавливать горло старика, Аббасов другой достал длинный кинжал и нацелился острием ему в глаз.

— Без шума. И отвечай на вопросы, — прошипел он.

Полунин моргнул, показывая, что все понял.

— Кто убил моего сына?

Вопрос застал его врасплох. О чем он вообще?

Аббасов прижал лезвие к его щеке и надавил.

— Будешь молчать — останешься без глаза!

— Я не понимаю… — прохрипел Леонид Семенович.

Усталый вздох, и он почувствовал, как сталь рассекает кожу и по щеке, щекоча, бежит струйка крови.

— Там, на китайской границе, вы убили пограничника. Моего сына, — каждое слово давались Аббасову с трудом. — Кто из вас, тагуты, сделал это?

Полунин с пугающей ясностью осознал, что независимо от ответа уже не выйдет из уборной. На секунду он зажмурился. Что за ерунду болтают, будто бы вся жизнь проносится перед глазами? Все ложь! Или вспомнить нечего? Да и к черту!

Леонид Семенович открыл глаза и произнес:

— Твоего ублюдка убил я.

Ему показалось, что ничего не произошло. Нож исчез из поля зрения, хватка на шее ослабла. А потом он услышал неприятные клокочущие звуки. Что-то горячее залило грудь, и он догадался, откуда взялись эти звуки. Полунин прижал ладони к горлу и тут же отдернул — на них блестела кровь. Его кровь. Голова закружилась, и он упал на колени. В тумане, окутывающем мир, он видел Аббасова, брезгливо отступающего от темно-красной лужи на полу. Штабс-капитан вытирал лезвие кинжала о штанину.

— Бесполезно, старик. Щенок все равно умрет, — произнес он.

Это было последнее, что услышал Леонид Семенович Полунин.

Арчи раздражала маячившая впереди фуражка таможенника: чем дольше он смотрел на нее, тем медленнее тянулось время. В голову пришла неоригинальная мысль, что очереди — такой же непременный атрибут российской действительности, как авторитетные дураки и скверные дороги. Вспомнился случай из детства. Мать послала его занять очередь в продуктовом магазине, куда, по слухам, должны были завезти дефицитные в те времена бананы. Среди нескольких десятков людей Арчи был далеко не единственным ребенком, поскольку многие родители сызмальства готовили детей к взрослым хлопотам. Помимо навыков общения (зачастую весьма агрессивного) очередь давала самый незаменимый навык в жизни — умение ждать. Сначала ты ждешь, что закончится детство, и к тебе начнут прислушиваться. Потом ждешь выпуска из школы с ее необходимостью каждое утро вставать по будильнику. Но выясняется, что до сих пор была лишь прелюдия, а впереди — однообразные годы выматывающей работы. Тогда ты начинаешь ждать, когда же жизнь наладится, а она, сука такая, делать этого совершенно не намерена. И становится ясно, кто те негодяи, из-за которых все пошло не так. Долго и упорно ты ждешь, когда они все подохнут, а власть возьмут в руки прекрасные, умные и добрые люди. Но отчего-то годы проходят, ожидание затягивается, негодяи все еще при деле, а твой срок подходит к концу, и остается только стиснуть зубы и провести остаток жизни в ожидании последнего дня.