РЎСЌР№ Алек: Р-ар чужими руками

– Вы готовы продолжить, герр Геббельс? – спросил фон Рок, просматривая свои пометки.

– А у меня есть варианты ответа? – хмыкнул Карл.

– Думаю, что нет. – сухо ответил штурмгауптфюрер. – Приступим, пожалуй. Бригаденфюрер, вы, кажется, хотели быть первым? Прошу.

– Благодарю. – Вилигут взглянул на листок с перечнем вопросов, которые намеревался задать. Нет, он и так помнил их все наизусть, склероз еще не вцепился костлявыми пальцами в его мозг, но перестраховаться он считал не лишним. – Расскажите нам еще раз, юноша, только на этот раз подробно, как и при каких обстоятельствах вы перенеслись к нам из ноября 2006-го года.

– Да не изобретал я машину времени, не ищите. – страдальчески закатил глаза Карл.

– Мы и не сомневаемся, собственно, что имело место перемещение в силу неких природных сил. Теперь наша задача выяснить, каким именно стечением обстоятельств и природных законов активируется открытие межвременного портала.

Геббельс уставился на Вилигута совершенно ошалелым взглядом.

– Чего? – он помотал головой. – Можно теперь то же самое, только по-немецки?

Борг и фон Рок с трудом сдержали усмешки.

– Я говорю, – поморщился бригаденфюрер, – что если мы узнаем, почему вы попали к нам, то сможем отправить вас обратно.

– Класс! – парень аж подпрыгнул на стуле. – А когда? Не, у вас тут прикольно, но скучно – ни инета, ни телека, ни музыки нормальной – одно радио где гоняют всякое старье. Прошлым вечером я вам сочинение про историю писал, а сегодня-то чем заняться?

– Найдем. – буркнул себе под нос Борг. Музыка будущего ему не понравилась, а когда он узнал, что половина из композиторов – евреи, мысли Гиммлера стали ему как никогда близки. Исполнители, в большинстве своем, тоже не выдерживали никакой критики. Чтобы будущие германские дети пели песни (если это можно так назвать) негров – да никогда в жизни!

– Не отвлекайтесь, молодой человек. – попросил Вилигут Карла. – Как сможем, так и отправим. Рассказывайте.

– А, ну да. – юноша слегка смутился. – Родители моей девушки, Эльзы, они русские. Ну, в смысле, они немцы, но приехали из России. И седьмого ноября они уехали к своим друзьям, тоже русским… в смысле, немцам… отмечать какой-то русский праздник. С ночевкой.

– Вчера вы утверждали, что коммунизм в России пал. – подал голос молчаливый эсэсовец.

– Так и было. – кивнул Карл. – В 1991-м году президент Eltzin поднял народное восстание в Москве и сверг коммунистов. Их даже запретить хотели, я читал, но потом решили, что раз демократия, пусть и коммунисты будут тоже.

– И на виду. – пробормотал фон Рок.

– Почему ваши будущие тесть и теща поехали отмечать седьмое ноября? Они коммунисты? – оберштурмфюрер впился в Геббельса пристальным взглядом.

– Тесть и те… – молодой человек поперхнулся. – Мы не заглядывали так далеко, герр… Простите, не знаю как вас зовут.

– Вертер Франк, гестапо. Отвечайте на вопрос.

– Нет, они не коммунисты. – нахмурился Карл.

– Тогда почему они отмечают коммунистический праздник? Они призывали вас или ваших знакомых установить коммунистический строй в Германии? Заводили с вами разговоры о преимуществах марксизма? Отзывались положительно о СССР и его строе? Вы видели у них в гостях подозрительных людей или литературу марксистского толка?

От явной бредовости прозвучавших вопросов у гостя из будущего глаза полезли на лоб.

– Вы что, с ума сошли, герр Франк? Нафига им надо было такое говорить? И какой, черт возьми, праздник?

– Седьмого ноября русские отмечают годовщину своей революции. – усмехнулся фон Рок. – Франк, вы хотите отправиться в будущее арестовывать их за подрывную деятельность? Похвально, похвально. Поделитесь методом перемещения?

Оберштурмфюрер еще пару секунд сверлил взглядом Геббельса, потом откинулся на спинку стула и прикрыл глаза.

– У меня пока нет вопросов. – небрежно бросил он.

– День революции… – пробормотал Карл. – То-то мне эта дата что-то напоминала. Наверное это, как выражался герр Киш… ну, отец Эльзы… toska po rodnim berezkam. Это переводится как…

– Мы знаем, как это переводится, юноша. – мягко прервал его Вилигут. – Продолжайте рассказ, пожалуйста.

– Тогда пускай он – Геббельс ткнул пальцем в сторону Франка, – не перебивает.

– Не будет. – пообещал бригаденфюрер.

– Ну вот, родители уехали, а Эльза осталась дома. Она мне позвонила и пригласила… – юноша покраснел. – переночевать.

– А говорите, что не заглядывали в будущее ваших отношений. – отечески улыбнулся Вилигут.