Андрей Онищенко: Миссия"Крест Иоанна Грозного"

От неожиданности Илья и Алексей вздрогнули и как по команде повернулись лицом к постели больного.

– Невольно я стал свидетелем вашего разговора, – слабым голосом начал тот, – вы не учли одной маленькой детали.

Франсуа Логран замолчал и закрыл глаза. Казалось, он опять провалился туда, откуда так неожиданно появился, но он был в сознании, это было видно по его учащенному дыханию. Алексей присел у постели, приподнял голову больного и приложил к пересохшим губам кружку с целебным отваром. Сделав несколько глотков, Франсуа вновь открыл глаза.

– Ты что-то знаешь, чего мы не учли, скажи, прошу тебя? – настойчиво просил Алексей.

– Временной портал устроен так, что ключ, висящий у каждого из нас на шее, может перенести во времени только одного человека и не более. Это сделано для того, чтобы посторонние люди не смогли проникнуть в будущее. К великому моему сожалению, мой крестик перегорел и не сможет открыть портал. Поступайте, как считаете нужным, мои дни уже сочтены, и незачем думать обо мне.

– Франсуа скажи, а что будет, если мы шагнем вдвоем во врата времени, но с одним ключом? – настаивал Алексей.

– Параметры портала не позволят вам этого сделать. Возможно, вы попадете в непредсказуемый отрезок времени еще хуже, чем этот, а может быть, вообще потеряетесь в измерениях. Я точно не знаю, но могу сказать с уверенностью, до Академии вы наверняка не доберетесь.

Логран вновь умолк и устало закрыл глаза. На его обезображенном, страшными ожогами лице, читалась внутренняя борьба, которую он вел сам с собой и старался спрятать глубоко во внутрь себя, скрывая ее маской безразличия к собственной судьбе. Илья посмотрел на Алексея, на лице которого читалась глубокая растерянность от происходящего. Мысленно перебрав в уме все за и против, Илья решился на отчаянный поступок, расстегивая кафтан, он произнес:

– Слепой случай все решил за меня. Из нас троих один я не хочу по собственной воле возвращаться в Академию. Пусть так и будет, – и, сняв нательный крестик-ключик с шеи, он вложил его в руку Лограна. – Бери его, он тебе нужнее, а я останусь здесь и закончу возложенную на нас миссию.

По телу Лограна пробежала мелкая дрожь. Он открыл глаза и прямо посмотрел на Илью. В глубине его глаз на этот раз Илья увидел скорбь и печаль, смешанные с радостью и надеждой.

– По-моему я поступил правильно, подумал про себя Илья, – бери его Франсуа, он тебе нужнее, – произнес он в слух.

Алексей поднялся с пола, подошел к Илье и крепко обнял товарища.

– Прости меня, но я должен вернуться назад, – тихо произнес он.

– Не стоит, Леха, ты поступаешь абсолютно правильно. Каждому свое. Я солдат, и мое предназначение быть со своей Отчизной в тяжелую минуту. Великая смута еще не закончилась, а наоборот, все больше и больше набирает обороты. Вся развязка еще впереди, я остаюсь еще и потому, что я нужен здесь в этом времени.

– Благодарю тебя Илья, ты подарил мне надежду, – произнес Логран.

Илья подошел к постели, склонился и легонько похлопал того по плечу.

– Однако, время не терпит, – произнес он, – нужно еще подготовить ваше возвращение. Я предлагаю завтра на рассвете, на подводе выехать из города и где-нибудь в укромном местечке на берегу Москвы-реки открыть временной портал. Кстати, там множество пустующих амбаров, каждый из которых нам подойдет.

– Для этой цели подойдет любой, – печально произнес Алексей.

– Ну что же, время позднее, вы занимайтесь своими делами, а я все подготовлю. С вашего разрешения, Волчонка я заберу с собой.

Илья не признающий сентиментальностей, еще раз обнял на прощанье Алексея, резко повернулся и молча вышел за дверь.

С первыми лучами солнца крытый возок, управляемый Волчонком, покинул городские въездные ворота, держа путь к Москве-реке. Следом за ним на небольшом расстоянии следовали двое конных путников. Всадники ехали молча, бок о бок, стараясь не смотреть, друг на друга, опустив взор под копыта своих коней. Всю дорогу, которая медленно тянулась через Московскую слободу, ни один из них не проронил ни слова. В этой обстановке условной тишины, нарушаемой только тявканьем голодных собак и криком петухов, они так и миновали пригород, заселенный московской чернью, и направились по дороге следующей в верх по течению реки, которой обычно пользовались купцы, прибывающие на судах в Москву. В этом году уровень воды в Москве-реке был низок, а берега слишком заилены, от этого тяжелые баржи ни как не могли подняться к городу, от чего разгружались ниже по течению.