Павел Дмитриев: Квадратное время

— Кто был на скаутинге в Казани?

— Через кого вы получали агитационную литературу?

— С кем из членов ВКП(б) вы хорошо знакомы, и где они работают?

— Адрес и номер дома где вы встречались с Борисом Зеленовым?*

— Связи с куратором из Берлина, господином Свежевским?**

— В каких учреждениях белых правительств служили? Должности, звания?

— Кто такой Шикльгрубер и какие картины он рисует?

— Как относитесь к советской власти? Как это понимать: никак?!

Мелькали абсолютно дикие вопросы из анкеты, термины типа «Совет начальников отрядов», «Съезд объединённых патрульных» и «Совет инструкторов». Перечислялись фамилии как бы моих знакомых и друзей. Приводились слова уже арестованных скаутов,*** которые обвиняли меня в какой-то дикой чепухе, направленной на свержение социалистического строя.

Да черт возьми, что я в принципе могу ответить, если впервые в жизни слышу про скаутов в СССР? Для меня это не более чем природно-ориентированные детки из американских фильмов в забавных панамах защитного цвета! Подростки, которые, в сущности, ничуть не опаснее ежиков! Поневоле пришлось симулировать потерю памяти. Помогло мало, еще бы, после моего идиотского пассажа о берлинском художнике угрозы перемежались с уговорами, их сменял шантаж, за которым следовала смешная попытка подкупа папироской, и уже более серьезная — шикарным обедом для растущего организма «прямо тут, сию минуту».

Часа через три женщина выдохлась окончательно. Мило пощебетав с неизвестным мужчиной, вероятно мужем, по телефону на тему: «как я устала от проклятой работы, просто кошмар, но, мой милый, все равно тебя люблю, только сегодня обязательно купи хлеба к ужину», она, не прощаясь вышла. Вместо нее за меня принялся сменщик, неторопливый долговязый прибалт.

Грешным делом я подумал о классике: «будут бить, возможно, ногами». Заранее прикидывал, как сохранить почки и зубы. Последнее почему-то волновало сильнее, ведь импланты тут ставить не умеют. Но вместо мер физического воздействия следователь начал методично и многозначительно перечислять мне собранные за десять лет советской власти прегрешения скаутов. Говорил медленно и подробно, заглядывая в какие-то листы, исписанные разными почерками от руки, видимо доносы или показания разных лиц. Тон у него был такой, как будто он меня хотел сразить каждым из этих фактов. Лишь изредка просил дать оценку услышанному, искренне обижался и удивлялся моим ответам невпопад.

До сих пор интересно, какой реакции он ожидал от меня на документально заверенный свидетелями факт передачи аж целых восьмисот восьмидесяти пяти долларов на нужды коммуны в Салтыковке через сына литовского посла в Москве Георгия Балтрушайтиса? Ну, кроме идиотского смеха, разумеется?

Наконец, уже когда за окном стемнело, от меня отстали в покое. Прощальное напутствие, впрочем, не порадовало:

— Помните, гражданин Обухов, мы не будем торопиться, спешить нам некуда. Меньше шести месяцев дознание не идет, так что на год вы здесь прописаны. Советую вам хорошенько подумать и все обмозговать. Теперешнее ваше поведение к хорошему не приведет.

Лучше бы одолжили почитать научно-популярную книжку про скаутов!

Вернувшись в камеру, на адреналине расчертил кусок стены под свой, собственный календарь. Сразу с запасом, на двенадцать месяцев вперед. А потом… Завод кончился, и я упал на койку, с головой под одеяло, самым что ни на есть пошлым образом плача от обиды и бессилия. Очевидно, пока меня считают Обуховым, из дворян — не поверят ни единому слову, что бы я ни говорил. Спрячь я мобилку куда-нибудь в иное место, добросердечное признание выглядело бы более-менее уместно. Но дурость, по которой я умудрился засунуть смартфон рядом с винтовкой, подняла ставку до поистине смертельной, платить столь много я пока не готов.

Долго предаваться самобичеванию не дали. Дверь лязгнула: в камеру вбежали два надзирателя и стали стаскивать одеяло. Чего они хотели, я не понял,**** но пришлось собрать в кулак все силы для спокойного ответа:

— Мне мешает свет!

— Не положено!

Ушли, хотя волчок поскрипывал всю ночь.

\\\*Б. Зеленов, глава советских скаутов, 1904 года рождения. Арестован 14 ноября 1926 года. На допросах категорически отказался от всяких показаний, получил 3 года концлагеря (Соловки).\\\

\\\**Б. Н. Свежевский, белогвардеец, в прошлом капитан лейб-гвардии, начальник Петроградской дружины. Курировал из Берлина ориентированный на итальянский фашизм «Опытно-показательный скаут-отряд» (одну из двух крупных фракций в советском скаут-движении).\\\