Алексей Федосов: Записки грибника

Алекса же, проще назвать слесарем и не простым, а инструментальщиком, потому что это и было его специализацией. За его работы, разряд ему дал бы, не меньше пятого, аборигены не дотягивают и до второго.

И ещё одна маленькая 'звездочка в мозаику'. Алекс в глубокой дупе, у него проблемы. Заказов практически нет, почему-то народ обходит стороной кузню, на его прошение о поступлении на работу в пушкарский приказ, оттуда ответили отказом — мол, мест нет.

Ему приходится перебиваться случайными заработками. Последнее что узнал, по слухам выходило, что готов он на родину съехать или в Тулу, на тамошние заводы. (В Кашире ему, как-то, ничего не обломилось)

Анисим очень любит мед стоялый, а у меня тут по случаю как раз один кувшинчик залежался. Надо будет сходить, проведать старика…'

'Отвисло мое чудо'

Алекс, силой потер лицо, встал, вышел на кухню. Я прислушался. Он о чем-то разговаривал с женой.

Вернувшись через некоторое время, сел, из кувшина налил в чашку вина, залпом выпил. Вытер мокрые губы ладонью, — А ежели откажусь?

Я пожал плечами и застегнул одну пуговицу, — Как хочешь, просто встану и уйду. — И мило улыбнулся.

'Если будет упираться, гадом буду, в Москве ему не работать. Мои нервы были на пределе и мысленно орал этому человеку.

— твою мать! Хрен ли ты думаешь? Соглашайся! Ты ж блин, ядрена матрона, ничего не спросил, а уже морду кривишь. Ганс, Ганс… Как будто по работе не вижу, кто из вас, что делал. Алекс! Разуй глаза, обуй уши… ты, дурилка картонная… Опять завис что ли?'

Еще через пару минут, клиент спекся. — А что делать надо будет?

— А пустяки всякие, такие, как это. — Расстегнув кафтан под внимательным взглядом Алекса, следившего за каждым моим движением, достал из кобуры пистолет, разрядил и положил перед ним на стол, патрон поставил рядом.

— Я с моим компаньоном, строю заводик, хочу делать оружие. А это ответ на твой вопрос — для чего нужна сия оснастка. Найди на стволе сварной шов. — И двинул оружие к нему.

Пока он крутил его в руках, внимательно разглядывая, налил вина в чашку(!) и с некоторым облегчением, выпил. Подумал малек, налил ещё и поставил чуть в сторонку, чтоб не мешалась под рукой.

— Что скажешь мастер Алекс? Нашел?

— Кто делал сию пистоль? Как она стреляет? Куда здесь порох насыпают. — Он потянулся и взял, патрон, — а это что за картуз?

Я улыбнулся на этот град вопросов, выставил перед собой руки, — Так согласен ты, Алекс Йохансен сын Торварда, ибо дальше смогу отвечать токмо человеку со мной работающему.

— Это ты делал?

Я пожал плечами, взял посудину и отпил глоточек вина, так чисто символически, только губы смочить, аккуратно поставил на место. Указательным пальцем, провел по бортику, стирая крохотную капельку. Чуть сдвинул чашку, вернул обратно, развернул ручкой от себя. — Красивая какая… Цвет приятный, синий с белым, это будет классическим стилем.

Оторвался от созерцания никчемной, дерьмовой честно говоря, части столового стервиза семнадцатого века. — Как думаешь, сколько может стоить, такой конь. — Кивнул на стоящего у бревенчатой стены кузни Бабая, хрумкающего овес.

— Алекс, я не буду говорить, пока не молвишь слово нужное. — Откинулся на спинку и сложил лапки животике.

— Значит ты.

— Не… не я, другие, но с моей помощью. Так что делать будем, мастер?

Он встал из-за стола, подошел к окну, заложил руки за спину и качнулся с пятки на мысок, раз, другой.

Остановился, помолчал немного и… — Я согласен. — Услышал его тихий ответ.

— Что ж, быть по сему. Неси бумагу и чернила с перьями, скрепим уговор грамотой.

Видимо он устал сопротивляться. Вышел из комнаты, вернулся, поставил медную чернильницу, положил пару гусиных перьев и лист, сероватой, местной бумаги.

'Блин. А что писать-то? Надо было раньше договор составить. А… Пусть будет расписка…'

Алекс переставил свой стул поближе ко мне и сел рядом…

Анна два раза приходила, приносила кипяток в большом медном чайнике, да он успевал остыть, пока мы бились над пунктами, отстаивая свою точку зрения. Алекс обдумывал каждое слово и чуть ли не каждую букву. Наконец совместными усилиями, испортив десяток листов, набело переписали первый в этом веке письменный договор.

Забегая немного вперед, скажу, — он стал стандартным, с некоторыми добавлениями, для нашего предприятия. Больше всего меня удивит, что Никодим спокойно примет его и даже сам будет настаивать на его подписании людьми, захотевшими работать у нас.