Сергей Лысак: Одиссея адмирала Кортеса (или когда приходит Большой Пушистый Полярный Лис)

Уже вечером, когда первый суматошный день закончился, Леонид сидел в каюте и читал все имеющиеся материалы по судну. Пароходик не новый, построен в конце восьмидесятых, аккурат перед развалом Союза. После обретения Украиной долгожданной независимости, практически новый пароход был продан грекам. Скорее всего, по цене металлолома. И очень может быть, что за «черный нал». Греки на нем рыбу ловить не собирались, а эксплуатировали, как рефрижератор, благополучно приведя новый пароход за несколько лет в аварийное состояние. После этого проводилась стандартная процедура — с парохода снимались все «эллины» с филиппинцами (бирманцами, индонезами, папуасами и прочая), и сажался русскоязычный экипаж (Россия, Украина, Прибалтика, в общем, из бывшей «семьи народов» СССР). Новый экипаж восстанавливал пароход из руин и все повторялось заново. После ряда таких «производственных циклов» восстанавливать пароход силами экипажа становилось все труднее и труднее, и пришел момент, когда «Тезей» оказался снова продан по цене металлолома. Но на этот раз его купила компания «Марин секьюрити менеджмент», зарегистрированная на Каймановых островах и имеющая свой брэнч-офис в Москве, в Российской Федерации. Умные поймут. И глупых вопросов задавать не будут. С появлением нового владельца «Тезей» вернулся в порт, который покинул много лет назад. Доковылял до причала завода «Океан» и встал на переоборудование. Направлять старое судно на построивший его когда-то Черноморский судостроительный завод в Николаеве не было смысла. Завод существовал только на бумаге, а «Океан» оказался единственным судостроительным заводом в Николаеве, худо-бедно удержавшемся на плаву в разгар самостийно-незалежной эйфории. Когда стало очень много самостийности, но исчезли все заказы, обеспечиваемые сверху Госпланом из Москвы и гарантирующие бесперебойную работу судостроительных гигантов. А теперь пришло время не выполнять план, спускаемый сверху, а зарабатывать деньги самостоятельно. Увы, многие прежние руководители советской формации не увидели в этом разницы. Итог известен…

Как бы то ни было, «Тезей» подняли в док и начали делать то, что и положено делать при нормальном ремонте, а не при «предпродажной подготовке», чему и рабочие завода и инженерный состав очень удивлялись. Нечасто в наше время попадается заказчик, которому нужно именно качество, а не набившее оскомину «цена-качество». Поэтому работа на старом траулере, которому толком и не довелось половить рыбу, закипела. Но список работ на переоборудование удивил даже заводских «зубров», съевших не одну собаку в судостроении. Из траулера делали непонятно что. Но глупых вопросов никто не задавал. В конце концов, заказчик платит деньги, а задача завода — воплотить его требования в металле. Хоть авианосец из этого корыта сделать. Как говорится, за ваши деньги — любой каприз…

— Леонид Петрович, не помешаю?

В дверях появился стармех. За целый день им толком так и не удалось поговорить, и по виду «деда» было ясно, что у него накопилась масса вопросов.

— Заходите, Иван Константинович, присаживайтесь. Заодно и чаю выпьем, а то у меня уже голова кругом идет от этих бумажек…

Леонид встал и включил чайник, а стармех сел за стол и молча уставился на капитана. Выдержав паузу, все же спросил.

— Леонид Петрович, я так до сих пор и не понял. Из нас что, рейдер делают? Как у немцев были во время войны?

— А с чего Вы взяли?

— Посудите сами — почти все механизмы с промысловой палубы убирают, портал на корме срезали, все, что выше фальшборта на корме, тоже срезали. Под конец рабочего дня два каких-то навороченных радара привезли. Чиф сказал, что будут устанавливать вместо нашего старья. Рубка закрывается железом. На крыльях мостика и на палубе — самые настоящие ДОТы для пулеметов. И плюс какое-то оборудование непонятное. Мы что, всерьез на войну собрались? А когда же шестидюймовки будут устанавливать? Насколько помню из истории, на немецких рейдерах это был самый популярный калибр. Что, подойдем прямо к берегу и начнем наводить порядок, если сами черножопые его наводить не хотят?

— Не знаю, Иван Константинович… Сам хочу это выяснить. В разговоре с московским начальством мне прямо сказали — подробности только при личной встрече. По телефону никакой конкретики. Недолго ждать осталось, скоро появятся. А там посмотрим. В конце концов, до дому, до хаты отсюда недалеко. Не из Папуасии же какой-нибудь выбираться. Если тут уж вообще что-то запредельное замышляется…