Архангельская Мария - Пес войны

Ворон фыркал, тряс головой и жевал удила. Жеребцу не нравился запах крови, но он был боевым конём, привычным к таким вещам, а потому не заартачился, когда Гирхарт доехал до разбросанных трупов. Поле было в кочках и выбоинах, поэтому император ехал не торопясь, давая коню возможность самому выбирать дорогу. Откуда-то донёсся стон, пожалуй, нужно снарядить команду по сбору раненых, не дожидаясь конца боя.

- Ваше Величество! - ему навстречу скакал незнакомый офицер. - Ваше Величество! Вас просит полковник Нардел.

- Что-то случилось?

- Я... не знаю, - офицер почему-то отвёл глаза. - Полковник просил срочно.

- Срочно так срочно. Показывайте дорогу.

Полковник оказался недалеко. Рядом с ним столпились ещё десятка два человек. Нардел обернулся на стук копыт и вышел вперёд.

- Ваше Величество... - сказал он и замолчал.

- Ну, что стряслось?

Нардел развёл руками, словно ему не хватало слов, обернулся к остальным, и те молча расступились. Стало видно, что они стояли вокруг лежащего на земле человека. А мгновением спустя Гирхарт узнал Лериэна.

Император спешился, прошёл мимо молчащих солдат и офицеров и опустился на колени у тела сына. Из груди Лериэна торчала стрела, обычная, выпущенная из добротного армейского лука. При выстреле с близкого расстояния такие стрелы пробивают доспех насквозь. Вот и эта без труда прошла сквозь нагрудник, вонзившись прямо в сердце. На лице Лериэна не было ни боли, ни страха, ни удивления. Вряд ли он успел понять, что произошло.

- Как это случилось? - услышал Гирхарт свой голос.

- Ваше Величество... Мы гнали их, как и было приказано... Его Высочество был рядом со мной. А потом один из них остановился и обернулся. У него в руках был лук... принц умер мгновенно.

- Я вижу.

Вот так и бывает. Даже победа - это кровь и смерть. Его Боги получили сегодня самую щедрую жертву из всех, что он когда-либо приносил им. Он отдыхал под деревом, обедал, ехал по полю боя, как на прогулке... А в это время здесь умер его сын. И Гирхарт ничего не знал. Не почувствовал.

- Ваше Величество, - полковник Нардел опустился на колени, - я готов понести наказание.

- Встаньте, полковник.

Гирхарт провёл рукой по волосам Лериэна. Выпрямился и посмотрел в сторону вражеского лагеря. Он никогда не узнает, чья рука выпустила эту стрелу, никогда. Да и вряд ли этот то ли очень хладнокровный, то ли не в меру удачливый стрелок надолго пережил свою жертву. Но это не имеет никакого значения.

- Генерал Рир.

- Да, Ваше Величество.

- Уничтожьте их. Сотрите этот лагерь с лица земли, чтобы не ушёл никто. Я пойду с вами.

Генерал молча наклонил седеющую голову.

ГЛАВА 9

Армия самозванца была разбита, лагерь взят. В центральном шатре нашли тело молодого человека, упавшего на меч. Вероятно, это и был лжеимператор, но Гирхарт даже не захотел взглянуть на него, приказав, чтобы его сожгли в общей куче. Пленных было немного, да и тех Гирхарт отправил на алтарь на похоронах Лериэна. Он просил Богов, чтобы на том свете они оказали его сыну самый лучший приём, и, не особо надеясь, что его услышат Хозяева Небес, привычно обратился к Тем, Кто внизу. Тело принца сожгли на поле боя, прах привезли в Сегейр и захоронили в усыпальнице императорского дворца.

А спустя полгода умерла Фрина. Гибель Лериэна стала для неё ударом, от которого она так и не смогла оправиться. Вернувшись с его похорон, она слегла и больше уже не вставала. Гирхарт на время её болезни окончательно перебрался в Ханд, перевезя с собою часть двора и - по просьбе подруги - младшего сына, который всегда был её любимцем, и с которым она теперь подолгу говорила наедине. Умерла она легко - заснула и не проснулась. Гирхарту очень хотелось положить её прах рядом с Лериэном, чтобы те, кто ему дорог, были рядом и после смерти, но любовницу, пусть даже фактически она всё это время была ему женой, в монарших склепах хоронить не принято. Браня про себя дурацкие предрассудки, Гирхарт так и не решился пойти против них, и Фрина упокоилась за стенами города, в светлой роще у Главной дороги. Гирхарт завёл привычку ездить туда и подолгу сидеть у гробницы, ни о чём не думая и ничего не вспоминая.

Две потери подряд подкосили его. Император по-прежнему делал всё, что нужно, не утратив ни ума, ни цепкости, ни здравомыслия, но при этом стал похож на собственную тень. Он как-то вдруг состарился, высох и поседел, стал угрюмым и резким. Теперь рядом с ним постоянно был Керн, смуглый, черноволосый, молчаливый подросток. Гирхарт жалел, что не уделял ему в своё время больше внимания. Собственный сын казался ему этакой вещью в себе. Открытый и общительный Лериэн никогда не делал тайны из того, что было у него на душе. Керн был вежлив и почтителен, внимательно выслушивал все наставления, задавал обдуманные и дельные вопросы, делал и говорил именно то, что было нужно, но что творится в этой кудрявой голове, понять было невозможно. Если глаза Гирхарта часто сравнивали с обжигающим льдом, то тёмные глаза его сына напоминали два отшлифованных камня, не выдававших абсолютно никаких чувств.