Тимур Ваулин: Зеро

- Постой, мать. Так, говоришь, первый желтым вышел?

- Ну да... зубы и руки... заросший...

- А другой конопатый?

- Как малец. В нашей деревне... Эй, сынок, ты куда?! Огнетушитель оставь!

Бабышев почти бежал. Знакомые коридоры оставались позади, ступеньки только и мелькали. Лицо директора полно было какой-то угрюмой решительности. Он, подобно смерчу, пронесся через приемную.

- Семен Степанович? Вы откуда так? - тревожно спросил и.о.

- Изыди, выдвиженец! Прочь с престола!

- А я тут портфельчик нашел. - И.о. выложил на стол директорский "кейс". - Иду я себе, иду, а он лежит. Вот я и...

- Лежит, говоришь?!

- Так точно и лежал.

- А ну, пошли со мной.

- Куда?!

- Порядок насаждать!

- Где? Какой порядок? Зачем?..

- Вели-икий порядок! - рокотал директор. - А ну, вылезай!

Они появились в приемной.

- Эй, вислоухие, встать всем! - скомандовал Бабышев.

Никто не встал.

- Ну ты, убогий, скажи им! - директор ухватил и.о. за воротник.

- Вста-а-а-ть!! - зажмурив глаза, заверещал тот.

Все подчинились.

- Слушать всем! Я объявляю Великий поход за порядком. Мы будем: а) давить в зародыше, б) - уничтожать на корню, в) - сжигать дотла, г) ломать и безжалостно выбрасывать. Наш лозунг "Долой ретроградов и бездельников!". Итак, великий разрушительный поход!

- А зачем? - робко спросил кто-то.

- Кто сказал "зачем"?! - истерично закричал Бабышев, ухватил пишущую машинку, с трудом поднял и грохнул оземь.

- Я спрашиваю, кто сказал "зачем"?! - крикнул директор, сжав кулаки, приподнимаясь на носках.

Никто не признавался.

- Ну ты, опричник, - Бабышев толкнул вперед и.о., - живо найти!

Вобрав голову в плечи, и.о. засеменил меж людских шеренг. Дойдя до конца, он схватил первый попавшийся рукав и потащил за собой.

- Эта, что ли?! - изумился директор.

- Так точно, эта.

- Что ж это вы, бабуся? Непорядок! Отпустить.

Бабышев смахнул стопку бумаги, заложил одну руку за спину, другую за лацкан, сложился вдвое и зашагал вдоль рядов стоящих навытяжку людей.

- Итак, суть дела изложена. Теперь о морали.

Кругом летала бумага, собираясь в стайки и кружа, как листья в ноябре.

- Никакой пощады, подчинение лично мне. Если я поверну назад... пусть мне будет хуже. Ура!

- Ура-а!!!

- За мной, галопом, побежали!..

Коридоры, казалось, накренились в одну сторону, так что людская толпа текла по наклонной плоскости. С каждым новым коридором она увеличивалась в размерах, и скоро людей там стало так много, что хватило бы на два плацкартных вагона в последнюю неделю августа.

Толпа галопировала по коридорам, катилась по узким лестницам, издавая единый топот, единый гул, и коридоры были полны этого гула.

Некоторые уже обзавелись портретами Бабышева и лозунгами "Долой ретроградов и бездельников!".

Один только раз толпа остановилась: директор, бежавший впереди, зашел на минуту в уборную. Толпа, переминаясь с ноги на ногу, терпеливо ждала. Наконец появился директор, и Великий поход за порядком продолжился.

Толпа прикатилась к КБ. Здесь Бабышев велел остановиться. Он тихо отворил дверь - так, что его не услышали.

- Ну, привет, самородки! - зловеще произнес он.

Отозвался молодой человек с умными глазами:

- Здравствуйте, товарищ?..

- Ба... кунин.

- Очень приятно. Вы по какому заказу?

- Чего новенького изобрели? Налево, из ширпотреба?

- Есть звонок дверной в форме женской груди.

- В форме чего?!

- Женской груди. Передовой дизайн, экономичное исполнение, натуральная окраска.

- Лома-ай!!

Комната вмиг наполнилась людьми: к потолку полетели чертежные доски, на планшетах распинали белые халаты. И.о. схватил стул и лично запустил им в окно.

Бабышев стоял в стороне от избиения.

Он приблизился к окну и заглянул в него. Ему был виден заводской двор и триумфальный портик на нем. А еще полз по узкоколейке вдоль стены пестрый работяга-паровозик и тащил за собой платформы, груженные отборным почтовым ящиком.

У директора пропал слух.

Он тихонько вышел из комнаты. Но это заметили.

- Куда вы? - спросили его.

А он, не ответив, пошел по коридору.

- Стойте! Вы же говорили... - окликнули его.

Но он не слышал - бежал.

- Сто-ой! - летело сзади.

Он бежал, наступая на собственные портреты, валявшиеся повсюду.

- Держи-и! - неслось за ним из темноты...

Он бежал, не разбирая дороги, и случайно оказался в коридоре, изгибающемся буквой S. Толпа ввалилась в коридор, полилась в узком русле, устремилась в дверь с табличкой "ВЫХОД". Грохот был страшен. Но затих и он. Дверь застонала и захлопнулась, обнаружив у стены директора, зажмурившегося и прижимающего к себе помятый "кейс".