Олег Дивов - Город счастливых роботов (сборник)

– Не надейся, – говорит Михалыч. – Это не мы им, это они нам подляну кинут. Допустим, Железному Джону настройки собьют. И что тогда?..

– Известно что, – тим-лидер кивает. – Через неделю вас отсюда пинками выгонят. Коллеги ваши дорогие выгонят. Да я первый вас попрошу. Без малейшего стеснения. Ничего личного, сами понимаете…

Я сразу глаза опустил. Михалыч куда дольше меня работает и больше гадостей тут видел. Подставить нас с Джоном легко. Сегодня, завтра, послезавтра – небольшое вмешательство в настройки, каждый раз по-новому. Ремонтники бессильны: робот проверен, откалиброван, «мозги» опломбированы, в журнале – роспись мастера участка. Просто робота глючит, когда мы приходим. Разлюбил он вас, ребята, что ли, ха-ха-ха… И будут у нас затыки смена за сменой, короткие, но чувствительные для всех, пока не восстановим против себя целый конвейер. Народ будет знать, что нас подставляют, – и злиться, отчего мы такие упертые. На день хватит народа, на два, а потом терпелка лопнет. Ну показали характер, молодцы, но сколько можно?.. И уйдем мы с завода совсем не героями, а неприятными людьми с обостренным чувством собственного величия, которые нагадили не столько пиндосам, сколько трудовому коллективу.

– Намек понял, – говорю.

Никому не сказали ничего, а после смены как бы невзначай завернули в «кадры». Младший менеджер разыграл удивление и сожаление, но стандартная форма «по собственному» уже была распечатана. Только мы ее заполнили, открывается дверь кабинета, и зовет нас к себе завкадрами. Ну правильно, его виза нужна.

Кажется, он был поддатый. Уселся напротив нас, раскидал перед собой заявления по столу веером и загрустил. Подпер щеку рукой так, что физиономию перекосило, и выдал:

И глядит прямо в глаза ласково-ласково. Понимающе глядит, зараза. Будто мы с ним заодно.

Я, конечно, тугодум и не стесняюсь этого. Но тут меня сразу к стулу пригвоздило. Неважно, куда ушли квасить подопечные кадровика, а у вашего покорного слуги ушла на секунду душа в пятки. Состояние – будто застукали в сортире с тщательно размятым и готовым к использованию Кодексом корпоративной этики.

В голове крутится историческое четверостишие про гайки и болты, которое любой заводской наизусть знает. Шутка ли, из-за этого дурацкого стишка конвейер встал и полдирекции выгнали… Тут размер тот же, ритм тот же. Что ты хочешь мне сказать, господин шеф отдела русского стаффа? Что сам замазан в том скандале по уши? И есть у тебя инфа, будто мы с Михалычем приняли в буче посильное участие? Да иди ты!.. Я-то стихов не сочиняю. И меня здесь не было, когда Кодекс принимали. И Михалыча, считай, не было – он еще кандидатом в учебном центре ошивался. Мы не при делах. Мы будем все отрицать. Ничего ты на нас не повесишь.

А потом… Мы же все равно увольняемся!

Что ты знаешь обо мне, начальник?.. И почему сейчас?.. Хочешь показать, что много лет нас с Михалычем защищал от пиндосов, а мы, дураки неблагодарные, допрыгались – налетели на увольнение? И тебе из-за этого очень горько? Так мы тебе не стучали, не подставляли никого по твоей указке, не гадили никому…

Или мы сами не понимали, кем были и что делали?!

И тут я приказал себе: не думай. Это не наши проблемы. Не понимали – и не хотим понимать. Кому-то очень важно, чтобы мы ушли с завода, унося с собой чувство вины? Подозрение, будто мы такая же дрянь, как и все? Фигушки. Идите вы к чертовой матери с вашими корпоративными играми! Делаете пакости друг другу втихомолку и радуетесь? Молодую смену тому же учите? Продолжайте, не вопрос. Только нас отпустите.

Мы в гаражи пойдем. Квасить!

Подбираю челюсть и говорю:

– Да вы поэт!

– А ты художник, – сообщает кадровик. – От слова «худо». Сколько раз я тебе говорил – не болтай? У меня где-то записано сколько. Надо поискать.

Лезет в стол, чем-то там звенит и булькает, достает толстенную папку. На обложке написано: «Промышленный шпионаж и электронная разведка. Пособие для слушателей третьего курса Академии…» – дальше я прочесть не успел. Окончательно выпал в осадок. Да и сам кадровик смотрит на папку в легком недоумении.

– Господи, как мне все это надоело, – говорит. – Раньше людей по-настоящему готовили. А теперь… Кто мне прислал эту муть? На рецензию, наверное… А кто автор?.. Как – я?! Зачем?!

Поднимает глаза к потолку. Мы с Михалычем сидим не дыша – ждем, пока кадровик очнется.