Федор Вениславский - Шахматная доска роботов

– Последний человек во всей Вселенной, – проговорил я, и мой голос показался мне величественным. Я вдохнул воздух полной грудью и медленно выдохнул его. Пропущенный через многочисленные фотосинтетические фильтры, он был свежим. Настолько чистым, что казался густым, как туман. Ещё вчера это был обычный воздух, но теперь я осознавал, что я единственный, кто может и умеет дышать, и он весь теперь существует лишь с одной целью – чтобы проходить сквозь мои лёгкие. Я не был собственнической личностью, но теперь, когда воздух был только для меня, мне было бы трудно делить его с кем-то другим. Мне всегда была отвратна мысль, что я дышу тем, что, в том числе, выдыхают другие.

– Человек! – повторил я, делая особый упор на "Ч".

Я потянул из стаканчика кофе. Сложившаяся ситуация придавала ему сладкий вкус и без сахара.

56 шикарных кают размещалось на корабле. И ещё одна, маленькая, угрюмая, словно коморка домового под крыльцом роскошного особняка, домового которого никто не замечает, не удосуживается даже думать о нём, но благодаря которому лишь особняк находится в уюте и порядке. Неужели они не могли мне сделать тоже апартаменты больше? Какая разница будет 56 одинаково хороших кают или 57? Даже после того как всё рухнуло, они позиционировали себя как люди высшего сорта, но сейчас время не подходящее, чтобы делить людей на сорта. Деньги имели вес раньше, на погибшем мире. А что теперь толку от денег, если на них ничего не купишь? Как же ещё можно показать своё превосходство, если не деньгами? Они сделали мне показательно омерзительную каюту.

В космосе не было разделения на сутки. Чтобы сохранить режим для организма, шестнадцать часов считались днём, весь корабль был освещён белым. Остальные восемь часов для сна в коридорах горел тусклый желтоватый свет. Сейчас был полдень.

Мне всё это время было страшно интересно, чем заполнены их каюты? Что же они взяли из своих вещей? Ну что человек может взять с собой, зная, что эта вещь будет ему спутником в космосе всю оставшеюся жизнь? Подобно фараонам, которых хоронили в гробницах, усеянных богатствами, древним людям, в могилах с которыми закапывали вещи из повседневного быта, так и эти люди взяли в свой последний путь вещи, которые должны были им служить после смерти. Ведь их жизнь закончилась с Землей.

Я открыл картой доступа самую первую каюту по списку – N1. Я любил порядок, он дарит гармонию в мою душу, потому обследовать все жилища я хотел так же по порядку.

На входе в стену была встроена табличка из золота, на которой красивая вязь сообщала, кому принадлежало помещение.

Я прочитал и подумал, что до катастрофы меня бы не подпустили к ней и на сто шагов. Женщина была одним из виднейших политиков Европы и говорили, что она стоит тенью за организацией последних переворотов в ряде азиатских государств. Интересно! С чем же такая личность собралась жить? Или, если быть точным, умирать?

Единственная кровать стояла возле стены, под иллюминатором. Женщина летела одна, семьи у неё не было. Что для неё, одинокой, было настолько важным, чтобы взять с собой?

На столе небольшая, размером с ладонь, шкатулка. Я приподнял крышку, и пружина сама открыла её. Раздался щелчок, и заиграла красивая мелодия. Хорошая вещь, я вернусь за ней. Статуэтка ангела. Перед ней пепельница – полностью заполнена драгоценными украшениями: кольца, цепочки, серьги, колье, браслеты, а также драгоценные камни, не инкрустированные в изделия: бриллианты, рубины, сапфиры, кварцы. Больше на столе ничего не было.

На полке под столом я нашёл три электронных планшета, но они меня не заинтересовали – весь корабль был усеян планшетами, потому ничего особенного. Пенал с ручками и карандашами, стопки чистых листов белой и золотистой бумаги, ни разу не открытая панель с акварелью, набор разноцветных мелков. Под самым низом лежала бумажная папка. Развернув её, я нашёл детские рисунки, весьма неумело и криво исполненные. На одном – солнце с глазами и улыбающимся ртом, дом, похожий на башню и две каракули, даже отдалённо не напоминающие людей, подписанные «Я и Мама». На втором рисунке были деревья на ногах, которые танцуют со звёздами, либо же тянут звёзды куда-то, при всём при этом улыбаясь сумасшедшими гримасами. Такое нарисовать может либо психически больной, либо личность, находящаяся под действием какого-то наркотика. А надпись: «Маме с Днём Рождения» вообще, как мне казалось, не имела отношения к изображенному, и находилась здесь по ужасной ошибке. Я закрыл папку. Желания умиляться бездарными рисунками неизвестного ребёнка у меня не было.