Владислав Крапивин - Голубятня на желтой поляне. Роман-трилогия

- Вовсе даже не просто, - сказал я. - Параллельные пространства нигде не пересекаются. И не соединяются. Параллельные линии тоже. Про это в первом классе учат.

- В бесконечности могут пересекаться, - возразил Глеб. - Это всякий школьник тоже знает.

- В бесконечности! А ты ехал всего два часа.

Янка засмеялся:

- На этот раз бесконечности хватило двух часов.

- Наверно, - сказал Глеб. - А может быть, и в другой раз хватит?

- Скучаешь по Колычу? - спросил Юрик.

- Скучаю?.. Я уже про это говорил: здесь я Робинзон, а там на своём месте.

- Можно и здесь работу найти, - сказал я. Потому что не хотелось, чтобы Глеб куда-то уходил.

- Я, ребята, всю жизнь мечтал книжку написать. А здесь… Я не знаю.

- Значит, хочешь искать стрелку? - спросил Янка.

- Только наизвестно, на каком поезде туда ехать, - усмехнулся Глеб.

Янка встал.

- А зачем поезд? Мы и так на колёсах. - Он запустил пальцы в кармашек на клетчатой рубашке Глеба. Выдернул ампулу с искоркой. Быстро пошёл в конец вагона, сел там на корточки. Оглянулся на нас.

- Ось под полом где-то здесь, да?

Мы подскочили к Янке. Он осторожно вложил ампулу в мелкую выемку на дощатом полу…

И ничего не случилось.

Сначала - ничего. Только я услышал гудение, как в перегретом энергосборнике. Потом «Курятник» задрожал, и под полом раздался скрежет (уже после я сообразил, что это отдирали себя от рельсов приржавевшие колеса). Вагон дёрнулся. Так дёрнулся, что я полетел с ног. Юрка упал на меня. Мы вскочили. Пол встряхивало, фонарь на гвозде сильно качался и разбрасывал тени.

- Едем! - крикнул Янка.

Глеб стоял, расставив ноги, и задумчиво держался за бородку.

- А что? - сказал он. - Может, это действительно выход?

- Может, это действительно выход? - спросил Глеб и обвёл нас блестящими очками. - А, ребята?

- Ничего себе, выход, - сказал я, постукивая зубами от тряски. - Сейчас как хряпнемся…

Рельсы были старые, на гнилых деревянных шпалах. Вагон колотило на частых стыках.

- Сейчас выйдем на основной путь, - сказал Юрка.

- Ага, пока выйдем… - сердито начал я. Но тут под колесами сильно щёлкнуло, тряска сразу кончилась. Рельсы загудели ровно и спокойно. Это вагон проскочил стрелку и пошла главная колея - сплошные рельсовые нити на могучих бетонных шпалах. Сразу выросла скорость. В дверь передней площадки рванулся ветер, у Янки взлетели и разлохматились волосы. Янка засмеялся.

Но мне было что-то не смешно.

- А как обратно? - спросил я.

Янка, не перестав смеяться, ответил:

- Да очень просто! Перенесём искорку к задней оси, она и заведётся на обратный ход.

Я был в этом совершенно не уверен. Я вообще ни в чём не был уверен.

- А куда нас несёт-то?

- Как куда? В бесконечность, - беззаботно отозвался Янка. И Юрка, который всегда с ним соглашался, весело засвистел.

Я сказал с досадой на их глупость:

- Вот врежемся во встречный поезд, тогда уж точно будет бесконечность и вечность…

Янка возразил:

- Встречный пойдёт по левой колее, здесь двойной путь.

- В это время не бывает никаких поездов, - сказал Юрка.

Я не стал с ними больше разговаривать, взглянул на Глеба. У него-то ума больше!

Глеб озабоченно дёргал бородку.

- Ребята, Гелька прав. Нужен какой-то сигнал. Давайте-ка вывесим фонарь.

Он опять понёс на переднюю площадку «Сатурн». Янка и Юрка пошли за ним. Я плюнул с досады и остался посреди вагона. В полумраке. Потом взял с ящика маленький фонарик и включил.

Глеб вернулся.

- Гелька… Ты что? Опять обиделся?

- Нет, - сказал я.

- Тогда что?.. Боишься?

- Еще чего! - сказал я.- То есть да, боюсь. Вдруг не вернёмся к утру? Дома знаешь что будет!

Глеб положил мне на плечо горячую ладонь. Покачал меня туда-сюда.

- Вы вернётесь, Гелька… Если до полуночи никуда не приедем, всё равно двинем назад. До рассвета будете дома.

Эти слова меня слегка успокоили. Правда, я сердито подумал, что если Глебу приспичило отправляться в свою бесконечность, мог бы ехать один. Зачем нас-то с собой тащить? Но это была совсем свинская мысль. Я даже откачнулся, чтобы Глеб её не угадал. Он не виноват, никого он никуда не тащил, это всё Янка придумал. И Янка с Юркой Глеба всё равно не оставили бы. А я… я опять остался бы сам по себе?

Да что я, такой трус, что ли?.. Да ни черта я не боюсь! Если я и спорил, то из упрямства. Потому что поехали, меня не спросили.

Ровно гудит вагон, и в гуденье этом прорезается струнный голос. Как отголосок Янкиной музыки рельсов! Как я мог забыть? Ведь совсем недавно я хотел мчаться в дальние дали, открывать какие-то тайны!..