Михаил Пухов: Звездные дожди

— Как вам понравился рассказ наблюдателя? — спросил Эо у министра внешней безопасности, когда они остались вдвоем.

— Очень понравился, — ответил тот. — Но еще больше мне понравился сам наблюдатель. По-моему, он весьма компетентен и очень доходчиво все излагает. Особенно хорошо он объяснил, почему этот объект является чужим звездолетом.

Эо промолчал.

Лицо капитана Дузла покрывала густая седая борода. Его голова, казалось, жила отдельно от тела в другом, ускоренном, времени и рано состарилась. Даже отсутствие морщин было трудно заметить, потому что из бороды выглядывали только глаза, нос и куполообразная лысина. Лишь когда капитан Дузл говорил, верхняя часть бороды (это были усы) отделялась от нижней, открывая два ряда белых зубов.

— События разворачивались именно так, — говорил капитан Дузл. — Выслушав первый доклад наблюдателя и посоветовавшись со штурманом, я повел корабль к обнаруженному объекту.

— Меня интересуют причины вашего решения, — сказал Эо. — Ведь в задачи экспедиции не входило изучение астероидов. Вы искали зародыш планетной системы. Кстати, неужели такая работа ведется вслепую? Почему вы направились именно в Конскую Гриву? В Галактике очень много газопылевых облаков.

— Да, — кивнул капитан Дузл. — Осматривать все подряд бессмысленно. Мы пользовались данными гравитационной разведки, указывавшими на присутствие в этой туманности локальных гравитирующих масс. Но на месте мы не обнаружили ничего подобного.

— Ничего, кроме этого сферического объекта? — уточнил Эо.

— Да, — кивнул капитан Дузл. — Впрочем, разведка ошибается часто.

Эо перевел взгляд на министра внешней безопасности. Тот восседал на диванчике в глубине комнаты и улыбался. По-видимому, он все понимал.

— Скажите, есть ли на «Гамма-Марке» гравитационные телескопы? — спросил Эо.

— Нет, они не входят в состав стандартного оборудования ФПЗ. Мы обходимся оптическими рефракторами.

— Неужели у вас нет никакой гравитационной аппаратуры?

В бороде Дузла образовалась широкая щель — он усмехнулся.

— ФПЗ оборудован детекторами, замеряющими напряженность поля. Но их показания не выводятся на пульт. Данные о гравитационных полях идут сразу в исполнительную систему, к двигателям и автоматически учитываются при выполнении навигационных команд.

— То есть даже в сильных полях вы маневрируете так, будто находитесь в свободном пространстве?

— Совершенно верно.

— Ладно, — сказал Эо. — Пойдем дальше. Выслушав наблюдателя, вы двинулись к обнаруженному объекту. Почему? Ведь вы не планировали исследований астероидов.

— Да, — подтвердил капитан Дузл. — Но нас можно понять. Действительно, мы искали планетную систему в зародышевой фазе. Ничего такого ни по дороге, ни на месте не встретилось. И вдруг этот астероид. До нас в газовых туманностях не находили ничего, превышающего доли миллиметра.

— То есть вас толкнуло туда любопытство?

— Да. После второго доклада наблюдателя — о форме объекта — я остановил звездолет и приказал двум своим десантникам готовиться к старту в одноместных зондах. Расстояние между «Гамма-Маркой» и чужим кораблем составляло почти точно миллион километров. Вскоре десантники стартовали.

— О работе десантников мы поговорим позже. Сейчас меня интересует другое. Я не понимаю, как можно остановиться в пространстве. Всегда есть какие-нибудь силы, которые куда-нибудь вас увлекают. Или вы их учитываете?

— Звездолет все делает сам, — сказал капитан Дузл. — Вы командуете, остальное протекает без вашего участия. Если поблизости есть небесное тело, гравитационные датчики замеряют напряженность полей и передают соответствующие поправки исполнительным механизмам. Как это происходит, мы с вами уже обсуждали.

— Еще один вопрос, — сказал Эо. — Извините, но я профан в астронавтике. Я понял так, что, если вы вблизи планеты отдаете кораблю команду остановиться, состояние покоя поддерживается двигателями?

— Да.

— Но работа двигателей должна чувствоваться внутри корабля!

— Нет. Современные ФПЗ имеют гравитационную защиту и аппараты искусственного тяготения. Что бы ни происходило, тяжесть внутри звездолета нормальна. Она такая же, как здесь, на Марионе. Это сделано, чтобы экипаж не страдал от ускорений.

— Понятно, — сказал Эо. — А звукоизоляция не пропускает шум работающих двигателей.

— Да, — Дузл усмехнулся. — Естественно, эффектов, о которых идет речь, в данном случае не ожидалось. Тяготение такого маленького астероида ничтожно. Тем более это относится к космолету.