Вячеслав Поляков: Долгая дорога в рай (СИ)

— Чай, кофе? Или покрепче? Есть коньяк «Генри Четвёртый» за миллион восемьсот семьдесят пять тысяч долларов бутылка. Самый дорогой в мире! Пойдёт?

— Вот любишь ты повыпендриваться, Дублёр, — проворчал Славик.

— А чо? Можем себе позволить. Почему нет?

— Ладно, давай. И скажи там секретарше, пусть ещё кофе всем принесёт и закусить чего-нибудь. Ильич, ты как?

— Я как все. Сырное ассорти не забудьте. И пусть там будет Пуле.

Второй замешкался с ответом.

— Что, Дублёр, уел тебя Ильич? — засмеялся Славик.

— Да их там в этих МИДах специально учат людей с толку сбивать, — проворчал Второй, вставая. Он подошёл к Славику, нажал клавишу селектора и сказал:

— Мариночка, сделай нам, пожалуйста, три кофе и закусить чего-нибудь.

— Хорошо, Вячеслав Леонидович.

— А коньяк и сыры с меня, — добавил Второй, выключив селектор, — у неё всё равно ничего такого нет.

Тут селектор блямкнул и голосом Мариночки сообщил:

— Вячеслав Леонидович, к Вам господин Нефёдов.

— Пусть заходит через пару минут.

Второй исчез, а на столе появился золотой поднос с бутылкой «Henri IV» и хрустальными снифтерами, большая сырная тарелка с ассорти, шикарная ваза с виноградом и фруктами, и коробка с сигарами «Гуркха Чёрный Дракон.»

— Пижо-он, — неодобрительно покачал головой Славик, — и неисправимый, — вздохнул он и сказал тестю:

— Ильич, ты чего как не родной? Давай подтягивайся, попробуем, что тут за коньячок по два миллиона баксов, — и сам пересел из директорского кресла поближе к угощению.

В этот момент открылась дверь и Мариночка запустила Нефёдова. Тот вошёл, сделал пару шагов и остановился.

— Проходите, Антон Дмитрич, — пригласил его Славик, — присаживайтесь. Расскажите: что заставило Вас так стремительно ворваться в нашу жизнь?

Нефёдов присел на краешек стула в дальнем углу стола, руки положил на стол, сцепив пальцы в замок.

— Неужели волнуетесь, Антон Дмитрич? — удивился Славик, — Странно… Вас же там специально готовят к разным критическим ситуациям?

— К разным, — ответил Нефедов, — но не к таким.

— А чего тут не такого-то? — продолжал подковыривать Славик, — налетели, всех на уши поставили, девушек мордой в пол положили и — ходи, героически командуй. Чё такого-то?

Нефёдов не ответил, только желваками играл. Славик тоже молчал, лишь переглянулся с тестем. Тот незаметно сделал гримаску и движение головой — не пережимай, мол. Славик успокаивающе прикрыл глаза, типа — не волнуйся, всё путём. Игра в молчанку длилась недолго. Нефёдов сумел взять себя в руки и усмирить свою злость:

— Я приношу извинения за некорректное поведение моих спутников, — начал он спокойным, ровным голосом…

— Некорректное поведение — это валяние на пол женщин нашего холдинга? — таким же спокойным голосом перебил Славик.

Лицо Нефёдова пошло красными пятнами:

— Я хочу, чтоб Вы знали — лично я был против такого развития событий, но сценарий разрабатывал и утверждал не я, — уставшим голосом произнёс он, — и приказ был такой — работать по жёсткому варианту. Наши аналитики просчитали, что в таком случае Вы появитесь быстрее.

— А что, позвонить нельзя было? Или ещё как-то связаться?

— Вы там, в Торонто, пропали, и мы не могли Вас найти. А контакт с Вами был нужен срочно.

— Ну вот — я появился, а зачем было выпендриваться?

— Аналитики советовали проводить встречу с позиции старшего и сильного партнёра. Конечно, мы были не правы. Стереотипы. Приношу свои извинения…

— Извинения принесёте всему персоналу в этом здании. Особенно женщинам. Компенсация морального ущерба должна быть значимой, иначе никаких разговоров с вами не будет.

— Будет сделано в течение часа. Извинения принесу лично. И цветы, само собой.

— Вот ведь и культурными, вежливыми можете быть… Ладно, — Славик начал успокаиваться, достал сигареты, зажигалку и закурил. Сделав пару затяжек, спросил:

— Ну и кому, и зачем я так срочно понадобился?

— Родине, Вячеслав, — начал было давить на патриотизм Нефёдов, но, увидев ироничную ухмылку Славика, выдал всё как есть, — у нас эксперимент из под контроля вышел…

Конец второй части.