Джон Уиндем: УЗНИКИ ПОДЗЕМНЫХ ЛАБИРИНТОВ

Он залез на крышу, а Эд тем временем сошел на плот, чтобы отвязать канаты.

— О'кей?

— О’кей!

Глубоко вздохнув, Эд вскарабкался на борт.

«Солнечная птица» заскользила по пещерному озеру. Примерно в центре она плавно повернулась носом к черному отверстию в скале. Луч прожектора освещал ей путь. Стены туннеля сжимались вокруг. Сине-белые лампы остались позади.

— Впереди свет! — Голос Смита эхом прокатился под каменными сводами.

Слишком хорошо, чтобы быть правдой! Многочасовое восхождение по естественным туннелям, узким расселинам и гулким пещерам вымотало их настолько, что они уже почти потеряли надежду. Если бы не настойчивость двух американцев, они бы давно сдались и остались умирать в каком-нибудь закутке каменного лабиринта. Только недюжинная сила Эда позволила им пройти через все испытания, потому что именно он, упершись руками в одну стену, а ногами в другую, взобрался по перпендикулярному «дымоходу» и бросил веревку остальным.

Никто не знал, сколько времени прошло с тех пор, как они оставили «Солнечную птицу» качаться на подводной реке и начали подъем. Вероятно, дня два-три, но это время казалось вечностью. На этом пути их поджидали разочарования, тупики, отступления и новые старты. Им встречались трещины, слишком узкие для прохода, стены, слишком ровные для того, чтобы по ним взобраться, пещеры с единственным выходом на потолке. Маргарет, все еще слабая, вскоре устала. Марк помогал ей до тех пор, пока силы его не иссякли, тогда Эд пришел ему на помощь. Спокойное терпение американцев изумляло. Они снова и снова без горечи или бессильной ярости возвращались из тупиков и искали другой путь. Если они и чувствовали отчаяние, то не показывали его, их уверенность поддерживала остальных.

Если не считать моментов, когда Эд совершал восхождения, Смит шел впереди. На груди у него был подвешен прожектор с «Солнечной птицы», а на спину он взвалил батарею. За ним двигался Эд, несущий Маргарет, затем Гордон, светящий своим шаром. Марк с еще одной лампой и батареей поменьше замыкал шествие. Каждый нес с собой грибы для еды. Первоначальный запас уменьшился втрое, а то, что осталось, стало сухим и жестким.

Голос Смита вдохнул в них новую жизнь. Марк забыл, что ноги его в изодранных в клочья ботинках покрыты волдырями, и прибавил шаг, догоняя Гордона.

— Дневной свет? — изумился он.

— Конечно, солнечный свет! — воскликнул Смит.

Они вышли из щели на узкий выступ. Солнце собиралось садиться за шероховатую линию гор. Некоторое время все молчали.

— Вот это да! — сказал, наконец, Эд, наклонившись к Маргарет. — Ну, разве это не замечательно? Во всем божьем мире нет места лучше… И, думаю, больше я такого не увижу! Как же там, под землей, нам не хватало солнца!

Марк подошел к Маргарет и обнял ее.

— Не надо плакать, дорогая. Все позади.

— Я знаю, — с трудом произнесла она. — Поэтому я и плачу. Это так замечательно, и я так счастлива. Ах, Марк…- Она обняла его за шею забинтованными руками.

Гордон осторожно положил свой легкий шар на землю и уставился на закат с видом человека, наблюдающего интересный и несколько необычный феномен.

— Ну, что мы будем делать дальше? — довольно прозаично спросил он, когда скрылся последний луч.

— Спать! — незамедлительно ответил Смит.

— Как скажешь, — согласился Эд.

— Нам надо как можно скорее уносить отсюда ноги, — заметил Смит, доедая уже совсем сухой и неаппетитный гриб. — Никто не знает, когда произойдет следующий прорыв и насколько велик он будет. Если мы хотим вызволить остальных, нам надо сейчас же отправляться в путь. Вот что я предлагаю. — Он повернулся к Гордону. — Ты немного говоришь по-арабски, так ведь? — Гордон кивнул. — Тогда вы с Марком пойдете в ближайшую деревню, выясните, где мы находимся, и возьмете что-нибудь, на чем можно ехать, неважно — верблюдов, лошадей, мулов. И принесете нам с Эдом какое-нибудь арабское тряпье, бурнусы или как там они называются? Мы будем вас ждать, а затем все вместе отправимся к цивилизации. Ну, как?

Гордон заколебался.

— А почему бы не пойти вам с Эдом? Вы оба вдвое крупнее нас, а арабы очень крупные люди.

— На это есть две веские причины. Во-первых, мы знаем только два слова из этой тарабарщины, зато ты хорошо понимаешь их язык, у Марка же есть деньги, которые везде с успехом заменяют язык! А во-вторых, эти отрепья! — Он показал на лохмотья мундира. — Наткнемся на арабского кавалериста, и нам конец!