Сергей Лукьяненко: Танцы на снегу

– Ну его, такое наследство… Нет. Но два гражданства я пробью. А корабль ждет в порту.

Дайка молчала. Я сел, подтянул колени к животу. Сказал:

– Я понимаю. У тебя тут родители и сестренка. Я все понимаю, Дайка. Но я смог договориться только о двух людях. Если ты улетишь, твоим родным будет легче, ты можешь отдать им свой пай. А дальше можно будет что-то еще придумать.

Она думала. Потом спросила:

– Новый Кувейт – это где был мятеж?

– Да.

– А ты как-то…

– Я расскажу. Только в другой раз. Очень не хочется вспоминать, Дайка.

Но Дайку волновало другое:

– Правда, что президент Инея могла летать в гиперпространстве без анабиоза?

Ничего себе – как слухи летают! Быстрее света.

– Да, – мысленно извиняясь перед фагами, сказал я. – Она… у них был настоящий гений в генетике. Они разобрались, почему женщины не выносят гиперпереход, и научились с этим бороться. Одного этого бы хватило, чтобы их вся Империя носила на руках! Эту гадину выбрали бы на любой пост, хоть на императорский! А они думали только о том, как заморочить людям головы.

Дайка кивнула. Прошептала:

– Значит, я смогу стать пилотом?

– Не знаю. Может быть. А твоя дочь – точно сможет.

– Дурак, – снова сказала Дайка, но без особой убежденности. – Тиккирей, ты меня не разыгрываешь?

– Нет.

– Мне надо поговорить с родителями. Я пойду, Тики-Тики?

– Планшетку не забудь, – сварливо напомнил я. – Вечером я зайду… вы там же живете?

– Ага.

Она наклонилась за планшеткой. Миг помедлила и сказала:

– Ты очень изменился, Тикки. Ты вырос.

А потом быстро чмокнула меня в щеку и убежала.

Я глупо улыбнулся, но щеку вытирать не стал.

В том, что я предлагаю Дайке, есть нечестность. У нее здесь родители и сестра. И у Глеба – родители. Но у меня есть право помочь только двоим. И я помогу своим друзьям.

Не надо никаких гениев, которые хотят сделать весь мир счастливым насильно. Надо лишь помогать тем, кто рядом. Тогда лучше станет всем. Ада Снежинская так и не смогла понять, почему я выбрал сторону Стася, а ведь все просто. Пускай Стась тоже говорил о миллионах людей и десятках планет, но он помогал тем, кто рядом и кому он мог помочь. А Снежинская говорила о миллионах, но заботилась только о себе, любимой – во всех обличьях, и в мужских, и в женских.

Хочу быть таким, как мои родители. Мои настоящие родители, а не психованный гений, размноживший свой геном! Хочу быть таким, как Стась. Хочу быть таким, как ребята с «Клязьмы». Хочу дружить с Лионом и Сашкой, помириться с Рози и Роси, ходить в школу и играть в футбол.

А когда вырасту – жениться на Дайке… или все-таки на Наташке?

Может быть, поехать жить на Новый Кувейт? Наташка хочет остаться там, где сейчас ставят памятник ее отважному прадеду – с гордо поднятой головой несущемуся на врагов. И Дайку я уговорю…

Но сейчас я должен был навестить родителей. И я решил, что про Наташку, Дайку и Новый Кувейт подумаю позже.

Я поднялся с каменной плиты, оделся и, подхватив забытую все-таки Дайкой планшетку, пошел к Дому Прощаний.