"На суше и на море": На суше и на море. Выпуск 5 (1964 г.)

Пройдет два-три дня, и топот копыт разбудит сонное ущелье. Отряд вооруженных людей промчится другой горной тропой на выручку далеких пленников. И лишь немногие посвященные окинут быстрым любопытным взором дальнюю скалу у разрушенного овринга, приметив маленький, сливающийся с ней неподвижный силуэт…

Тени гор стали лиловы. Туман забытья уже не отпускал лежащего Степана. Белые лебеди, любимые и нежные птицы его родины, показались на гаснущем небе. На большой высоте они неслись на юг. Внезапно темно-вишневые пятна появились на белоснежном оперении вожака. Беспомощно взмахнув крыльями, он исчез во тьме ущелья… Призрачные тени возникли из мрака, где скрылся погибший лебедь. Отряд спешил на выручку тем, кто послал Степана. Не оставляли следов бесшумные копыта, не свистел ветер в застывших, разлохмаченных скоростью гривах, не гнулись шаткие бревнышки овринга под тяжестью летящих коней. Безмолвными серыми птицами перелетел отряд разрушенную часть овринга и исчез за поворотом…

Раскрылись дальние горизонты, расступились глубокие ущелья и грозные горы. Весь путь, необозримый, пройденный Степаном, лежал перед ним как на ладони.

Летели искры из-под копыт, и тонули лошади в ледяной воде озера. Высушенные беспощадным солнцем заоблачные пустыни изнуряли людей. Холодные горные потоки, где катятся по дну камни, глухо стуча, как жернова, сбивали с ног коней и уносили их вместе с людьми к водопадам, откуда нет возврата. Островерхие шапки степных стрелков-лучников мелькали за дальними склонами и падали, цепляясь за гривы, сбитые стрелами люди. А отряд шел все дальше и дальше к долине черных смерчей, к голубым льдам и холодным скалам богом проклятого ущелья…

Вот и черные смерчи остались позади. Отряд начал последний свой подъем по голубым льдам перевала. Но все видели глаза лежащего на уступе Степана, ибо все выше поднимался он над хребтами к синему небу…

Замирали обессиленные животные, и падали на колени люди, прикрывающие руками глаза от ослепительного сияния солнца и снегов. Уже позади перевал. Бесшумно, как призраки возмездия, появились спешенные воины на старой чуть приметной тропке. Короткий вскрик часового, и чернота пещер поглотила людей. Отчаянное сопротивление надсмотрщиков и охраны, сражавшейся без всякой надежды на пощаду, сломлено. В едва мерцавшем свете факелов пленники разбивали кандалы и волокли к выходу тела своих недавних палачей. А в углу, держась за руки, стояли два похожих, как братья, человека. Молча, словно лишившись дара речи от обретенного счастья, смотрели они в глаза друг другу…

Рассеялся туман в глазах и мыслях Степана. Опять он был один на уступе, только чужая сумка рядом напоминала о том, что тяжкий его труд не пропал даром, те, кто послал его, могут надеяться на избавление.

Шли часы. Не слышно было стука копыт отряда, идущего по его зову на север. А может, он уже прошел мимо, пока в забытьи вел его Степан обратно своим путем.

В своей бурной и полной опасностей жизни Степан не раз думал о смерти. Как любой разумный человек, он боялся ее, но давно уже сказал себе, что если смерть станет неизбежной, то он встретит ее грудью и в последний миг глянет ей в лицо. А сейчас он, больной и немощный, обречен ждать бесславного, мучительного конца, подобно сурку у темного отверстия норы… Прошло много времени, прежде чем он решился. Теперь, после встречи с людьми, принявшими от него тайну карты, он имел право на это.

В последний раз Степан посмотрел на безмолвные горы и подернутые предвечерней дымкой пройденные им дали. Потом выбросил уже ненужный лук и крикнул в последний раз, как кричали когда-то вольные люди, созывая друзей на Новгородское вече, оттолкнулся от скалы и бросился вниз. Падая, он повернулся лицом к солнцу. Голубое небо с редкими облаками хлынуло в глаза. Облака превратились в снег, густо покрывший Ивановскую площадь. Веселые и вольные люди гуляли по ней от края до края. Широкая, мощная песня понеслась над толпой. Шли стрельцы. И тут с неба, с колокольни Ивана Великого, грянул первый удар колокола. Громовым раскатом отозвался он в затылке и спине. Голубое небо разлетелось кроваво-красными брызгами. Потом все померкло…

… Темнота постепенно превращалась в полумрак. Сначала смутно, потом все явственнее проступали контуры окружающих предметов. До фантастичности ясная картина далекого прошлого отступала в глубь сознания, становясь ночной грезой.

Какова была подлинная судьба неведомого русского владельца старинной карты? Сколько процентов истины в увиденном только что мною последнем отрезке его жизни? Девяносто? Десять? Никто никогда не ответит на этот вопрос…