Филип Фармер - Последний дар времени

К середине января они находились на территории Туниса, вернее, на той его части, которая в нашу эпоху окажется под водой.

Ученые решили пройти в глубь страны. Снег здесь едва покрывал зимние травы и кроны деревьев. Широкая река прорезала сушу и впадала в Средиземное море. Грибердсон прошел двести миль вдоль ее русла. Вернувшись, он сообщил:

— Я испытал истинную радость, как Роберт, когда открывает новый язык, обнаружив огромные стада новых животных и хищников, пожирающих их. Именно таким и следует быть миру. Небольшое количество людей, множество животных, изобилие воды и травы. Если бы здесь росло чуть больше деревьев, было бы еще лучше. Впрочем, на юге все именно так и есть. Воздух чист, человек не в силах осквернить созданное природой. Истинный рай!

— Я живу только мечтами о том дне, когда вернусь домой, — сказала Речел, — а вам, похоже, это безразлично.

— Отчего же, — ответил Грибердсон, — я тоже жду, когда корабль возвратится.

Речел не стала уточнять, что он имеет в виду.

Их шеф часто произносил фразы, которые ставили ее в тупик, и она знала, что если его переспросить, то ответа можно и не дождаться.

Через полтора месяца Грибердсон вновь отдал приказ сниматься.

В этот раз курс был на Сицилию.

Широкий перешеек суши на месте будущего Гибралтара был не единственным результатом поглощения влаги ледниками. Существовал другой, более широкий, связывавший Италию, Сицилию, Тунис и частично Ливию.

Средиземных морей было два, они разделялись Италией. Колонна продвигалась вдоль западного берега перешейка. Справа тянулась высокая горная гряда. На шестой день пути впервые был обнаружен череп ископаемого человека.

Нашел его Драммонд.

Как ни странно, Драммонд, хоть и жил жизнью двенадцатилетнего мальчика, все же не забыл того, чему учился всю жизнь.

Силверстейн заметил часть черепной кости, выпирающей из глыбы известняка в средней части обрыва в тот день, когда гулял возле лагеря в сопровождении Ламинак и подростка, приставленного к нему для охраны…

О своей находке он сообщил фон Биллману.

То, что он обратился именно к нему, а не к Грибердсону, или к Речел, подтверждало, что он впал в детство не полностью. Фон Биллман засвидетельствовал находку и пригласил сотрудников. Неделю они тщательно расчищали череп и разыскивали поблизости части скелета.

Изучение костей и известняка позволило установить, что череп принадлежал молодому мужчине, жившему во времена третьего ледникового периода, за двести тысяч лет до нашей эры. Строение черепа свидетельствовало о его принадлежности к промежуточному звену между гейдельбергцем и неандертальцем. К поискам ископаемых останков, в том числе животных и растений, привлекли все пламя, но найти больше ничего не удалось.

Перешеек остался позади, и дальнейший путь лежал вдоль западного побережья Сицилии. Точнее, он проходил по земле, лежащей на сотню футов ниже будущих сицилийских берегов. Следующий перешеек соединял Сицилию и Италию. Подойдя к устью Тибра, они пошли вдоль реки к месту, где в будущем возникнет Рим. Здесь обитал маленький звероподобный народ. Эти люди были приземисты, коренасты и строением скелета напоминали неандертальцев. Одежду они не носили, и зимой для теплоизоляции обмазывали тело грязью.

Орудия их выглядели слишком примитивными для двенадцатитысячного года до нашей эры. В дополнении ко всему они были еще и каннибалами.

Далее к северу путешественники обнаружили еще одну группу, внешне неотличимую от доримлян.

Но в развитии эти люди значительно опередили своих соседей. Они носили хорошо сшитую меховую одежду, и пользовались каменными, костяными и деревянными орудиями труда. Язык этого племени напоминал язык обитателей долины Тибра. Грибердсон выдвинул гипотезу, которая, по его словам, явилась скорее модификацией теории Юнга, причем несколько мистической.

Он предположил, что каждая группа людей обладает коллективной душой и психикой. Факторы, ее формирующие, подсознательны, но логичны. Так коллективный разум, неподвластным анализу путем, решает, причислять ли ему себя к борцам или нацистам, к ленивым или трудолюбивым, к практикам или поэтам, к прогрессивным, или консервативным, либо регрессирует. Одни коллективные души претендуют на звание богов, другие — на звание свиней.

Две группы, с которыми исследователи только что повстречались, наглядно показали, как могут различаться коллективные психики двух родственных народов. Оба племени унаследовали неандертальские гены, и изоляция от Homo Sapiens не позволила им изменить генотип.