– Как кибер, – сказал он, но ему было приятно.
– Нет. Не как кибер. Ты работаешь совершенно. А совершенное всегда радует.
– «Юность Мира», – пробормотал он. Он был красен от удовольствия.
Он расставил чашки и подкатил столик к окну. Они сели, и он разлил кофе. Таня сидела боком к нему, положив ногу на ногу. Она была замечательно красива, и его опять охватили какое-то щенячье изумление и растерянность.
– Таня, – сказал он. – Этого не может быть. Ты галлюцинация.
Она улыбалась.
– Можешь смеяться, сколько угодно. Я и без тебя знаю, что у меня сейчас жалкий вид. Но я ничего не могу с собой поделать. Мне хочется сунуть голову тебе под мышку и вертеть хвостом. И чтобы ты похлопала меня по спине и сказала: «Фу, глупый, фу!..»
– Фу, глупый, фу! – сказала Таня.
– А по спине?
– А по спине потом. И голову под мышку потом.
– Хорошо, потом. А сейчас? Хочешь, я сделаю себе ошейник? Или намордник…
– Не надо намордник, – сказала Таня. – Зачем ты мне в наморднике?
– А зачем я тебе без намордника?
– Без намордника ты мне нравишься.
– Слуховая галлюцинация, – сказал Роберт. – Чем это я могу тебе нравиться?
– У тебя ноги красивые.
Ноги были слабым местом Роберта. У него они были мощные, но слишком толстые. Ноги «Юности Мира» были изваяны с Карла Гофмана.
– Я так и думал, – сказал Роберт. Он залпом выпил остывший кофе. – Тогда я скажу, за что я люблю тебя. Я эгоист. Может быть, я последний эгоист на Земле. Я люблю тебя за то, что ты единственный человек, способный привести меня в хорошее настроение.
– Это моя специальность, – сказала Таня.
– Замечательная специальность! Плохо только, что от тебя приходят в хорошее настроение и стар и млад. Особенно млад. Какие-то совершенно посторонние люди. С нормальными ногами.
– Спасибо, Роби.
– В последний раз в Детском я заметил одного малька. Зовут его Валя… или Варя… Этакий белобрысый, конопатый, с зелёными глазами.
– Мальчик Варя, – сказала Таня.
– Не придирайся. Я обвиняю. Этот Варя своими зелёными глазами смел на тебя смотреть так, что у меня руки чесались.
– Ревность оголтелого эгоиста.
– Конечно, ревность.
– А теперь представь, как ревнует он.
– Что-о?
– И представь, какими глазами он смотрел на тебя. На двухметровую «Юность Мира». Атлет, красавец, физик-нулевик несёт воспитательницу на плече, а воспитательница тает от любви…
Роберт счастливо засмеялся.
– Танюша, как же так? Мы же были тогда одни!
– Это вы были одни. Мы в Детском никогда не бываем одни.
– Да-а… – протянул Роберт. – Помню я эти времена, помню. Хорошенькие воспитательницы и мы, пятнадцатилетние балбесы… Я до того доходил, что бросал цветы в окно. Слушай, и часто это бывает?
– Очень, – задумчиво сказала Таня. – Особенно часто с девочками. Они развиваются раньше. А воспитатели у нас, знаешь, какие? Звездолётчики, герои… Это пока тупик в нашем деле.
Тупик, подумал Роберт. И она, конечно, очень рада этому тупику. Все они радуются тупикам. Для них это отличный предлог, чтобы ломать стены. Так и ломают всю жизнь одну стену за другой.
– Таня, – сказал он. – Что такое дурак?
– Ругательство, – ответила Таня.
– А ещё что?
– Больной, которому не помогают никакие лекарства.
– Это не дурак, – возразил Роберт. – Это симулянт.
– Я не виновата. Эта японская пословица: «Нет лекарства, которое излечивает дурака».
– Ага, – сказал Роберт. – Значит, влюблённый тоже дурак. «Влюблённый болен, он неисцелим». Ты меня утешила.
– А разве ты влюблён?
– Я неисцелим.
Тучи разошлись и открыли звёздное небо. Близилось утро.
– Смотри, вон Солнце, – сказала Таня.
– Где? – спросил Роберт без особого энтузиазма.
Таня выключила свет, села к нему на колени и, прижавшись щекой к его щеке, стала показывать.
– Вот четыре яркие звезды – видишь? Это Коса Красавицы. Левее самой верхней сла-абенькая звёздочка. Это наше Солнце…
Роберт поднял её на руки, встал, осторожно обогнул столик и только тогда в зеленоватом сумеречном свете приборов увидел длинную человеческую фигуру в кресле перед рабочим столом. Он вздрогнул и остановился.
– Я думаю, теперь можно включить свет, – сказал человек, и Роберт сразу понял, кто это.
– И появился третий, – сказала Таня. – Пусти-ка меня, Роб.
Она высвободилась и нагнулась, ища упавшую туфлю.
– Знаете что, Камилл, – раздражённо начал Роберт.
– Знаю, – сказал Камилл.
– Чудеса, – проговорила Таня, надевая туфлю. – Никогда не поверю, что у нас плотность населения один человек на миллион квадратных километров. Хотите кофе?
Читать дальше