Роберт Говард - Великодушие настоящего мужчины

Все посмотрели на меня так, будто я наклюкался вдрызг или даже свихнулся, но помогли мне одеться, и я вышел на улицу вместе с Майком. Прохладный ночной воздух прочистил мне мозги, но все же я представлял собой жалкое зрелище: рука на перевязи, один глаз закрыт полностью, другой наполовину, и вся физиономия облеплена пластырями.

Надеясь встретить Старика в забегаловке Теренса Мэрфи за игрой в пинокль, я направился прямо туда - и верно! Старик резался в карты с Теренсом. В заведении, кроме них, не было ни души по причине позднего часа. Мне сразу бросилось в глаза, каким тяжким грузом легли на Старика его годы.

- Да, - говорил он Теренсу, - завтра у меня отнимут милую лоханку. Тереке, я старик, хотя до сих пор этого не замечал. Я совсем на мели. Эта шхуна была для меня и женой, и дочерью...

Он огляделся, увидел меня и приуныл еще больше.

- Ага, Стив Костиган. Никак опять ввязался в позорную уличную драку? Разве я не просил оставить меня в покое? Сделай одолжение, убирайся отсюда...

Я без единого слова протянул ему пачку денег. Я не мастак говорить высокопарные речи.

- Что это? - опешил он.

- Тысяча долларов, которую вы задолжали компании, - ответил я. Можете заплатить, и у вас не отнимут "Морячку".

- Но я не могу их взять... - пролепетал он.

- Нет, возьмешь! - рявкнул я. - Я уложил трех крутейших азиатских мордоворотов не для того, чтобы ты придерживался этикета. Бери! - И я сунул деньги ему в лапу.

Старик замер на месте, меняясь в лице как хамелеон. Первый раз в жизни я увидел его онемевшим. Наконец он промолвил:

- Стив, я... даже не знаю, что и сказать... Кажусь себя вонючим скунсом. Не могу выразить, как много это значит для меня... Ей-богу, я верну эти деньги до последнего цента. Стив, я часто бывал невежлив с тобой, но ты ведь понимаешь, это было не всерьез. Под твоей слоновьей шкурой прячутся душа и сердце настоящего мужчины...

- Ладно, чего там, - перебил я, испытывая крайнее смущение. - Не благодарите меня. Просто мне бы не хотелось увидеть, как вы потеряете "Морячку". Да и жалко старую посудину - потонет ведь, если капитаном на ней будет человек с мозгами вместо пробки.

- Не смей оскорблять меня, бабуин ты эдакий, - проворчал старик, но глаза его снова помолодели, а на губах появилась улыбка.