Вольдемар Грилелави - Плач кукушонка

Доктор долго, молча, рассматривал Влада, чтобы понять его намерения и убедиться в искренности. Затем пожал ему руку и поблагодарил за проявленную сердечность к трагической судьбе.

Единственная ошибка Влада, а может он и не стремился к секретности, не предупредил и не просил о конфиденциальности информации. Семен Антонович — опытный и порядочный врач, а вот Сергей по пути еще до эскадрильи двум-трем женщинам шепнул по секрету. И на завтра к концу дня Света прибежала с улицы мрачнее тучи с повышенной серьезностью.

— Папочка, я умру? И так скоро? — спросила она без дрожи и слез в голосе. — Ты за меня не бойся, я догадывалась, что долгое счастье мне не дано. Но и этим дням я безумно рада. Ты не представляешь, какое это счастье — быть вместе с папочкой, быть любимой. Жить без страха и без опаски. Тебе, ведь, со мной тоже хорошо было? Я понимаю, что уродина, ни какая не принцесса, что многие вздрагивают от одного моего только вида. Но это не главное. Главное, что ты меня любишь. Правда, ведь?

— Правда, Светик, правда. Идем со мной, — Влад взял ее за руку и повел в спальню. Усадил на пуфик возле трюмо и поставил к зеркалу небольшую, 9 на 13, фотографию, где они вместе позировали у фотографа перед парикмахерской. — Жалко, что не в тех лохмотьях, в каких я домой тебя принес. Я сейчас, милая моя дочурка, небольшую речь скажу. Что не поймешь, потом обсудим. Ведь о твоем физическом состоянии я понял еще в первый день на поляне. И срок, отведенный, видел. Доктор слегка преувеличил. Не надо так реагировать, я еще не все сказал. От такой жизни такие маленькие дети долго не живут. Большую роль в твоей трагедии, конечно, сыграло зимнее купание и двухмесячная картофельная диета. Ты еще тогда была умереть. Импульсы защиты, видать, сами вычислили тебя, поддержали и, каким-то магнитом свели нас. Даже объяснять не буду, сам ничего не понял. Но запомни, не обязательно понимать, просто запомни. Мы с тобой встретились не для смерти. А сколько ты проживешь, я даже предсказывать не берусь. Но, это — очень много, до не приличия долго.

Света встрепенулась и с недоверием, но уже с вернувшимся жизненным стремлением, смотрела на папу.

— У нас с тобой очень далеко идущие перспективы. Мы просто обязаны выполнить одну сногсшибательную задумку. А для этого нужно долго и счастливо жить. А теперь о главном. Пока ты уродлива, очень больная и смертельно неизлечима. Это нам с тобой пропуск в будущее. Они не захотят возиться с тобой, и просто на смерть отдадут тебя мне. Скажут, все равно такая сякая да с таким коротким жизненным сроком никому не нужна. А мы их обманем. Стоит только заполучить главный документ, как сразу превратимся в сверх прекрасную, жизнерадостную и просто очень космически здоровенькую девочку, мою принцессу.

— Папочка, а ты не успокаиваешь меня? Ведь доктор, наверное, это, ну…

— Умней меня?

— Угу, — Света кивнула головой.

— Нет, он умный, но не знает главного. А ты сейчас узнаешь. Твой папочка — колдун. Не веришь? Доказываю. Как ты себя чувствуешь? Как нога?

— Ой, правда, она совсем с первого дня не болит!

— А еще ты кушаешь все подряд, пьешь хоть чай, хоть какао или молоко. Бегаешь и прыгаешь по улице. И все в полном порядке и с легкими, и с сердцем, и с желудком. Видел бы это доктор, так точно крыша у него поехала бы.

— Куда? — удивилась Света.

— Далеко и безвозвратно. С таким диагнозом, что он написал, тебе под капельницей лежать и в утку нужду справлять. А ты здоровей всей детворы во дворе. Вот такие дела, Светик. И признаваться всему миру в своих колдовских способностях мне не хочется. Жизни спокойной вмиг лишат. И помешают основной задаче. Ведь ты не чувствуешь себя умирающей?

— Нет. Так я буду жить? Долго-долго? Ой, как здорово, папочка! А когда я красивой стану? Дедушка говорил, что я на бабушку похожа. А она очень красивой была. Мы потом эту фотографию порвем? — Света показала на снимок, который отчетливо отобразил уродство лица и ноги.

— Нет. Одну я буду носить с собой в кармане, вторую ты всегда в своей сумочке. И, когда возникнут какие-нибудь мелкие неприятности, глянешь и поймешь, что это все ничто в сравнении с этой фотографией.

— А тебе зачем?

— Чтобы любоваться результатами своего колдовства. Что было и как стало.

— Знаешь, папочка, как хочется поскорее, просто не терпится.

Влад засмеялся.

— Все вы женщины, как бабка из сказки — что не дай, а все мало, большего хочется. Совсем недавно кусочек хлеба был запредельной мечтой. А сейчас подавай ей красоту неписаную.