Филип Дик - Мир, который построил Джонс

– Но ведь ей известно про Джонса.

– Знаешь, иногда я думаю, что все женщины поголовно как лакмусовая бумажка – что им скажут, в то они и верят.

– Некоторые,– Каминский помотал головой,– не все, но некоторые точно.

– Что все думают про Джонса, то и она думает. Поговоришь с ней и сразу знаешь, во что верят все. Как это она все улавливает, ума не приложу, каким-то шестым или седьмым чувством.– Он помолчал и продолжил: – Однажды она стащила в магазине очки. Зачем, для чего, я никак не мог понять. Только потом понял... пока до меня дошло, она еще пару раз проделала то же самое.

– Ого,– сказал Каминский.– Ну да, конечно. Ты же фараон. А ей это чертовски не нравится. Вот она и нарушает закон... чтобы насолить фараонам.– Он поднял глаза.– Она хоть сама понимает это?

– По-моему, не совсем. Она, конечно, понимает, какие чувства испытывает ко мне, к тому, что я – полицейский. Я бы хотел думать, что тут ничего, кроме старых идеалистических лозунгов. Хотя, может, есть и еще кое-что. У нее есть самолюбие, она из хорошей семьи. В социальном плане она смирилась бы даже с трудностями, лишь бы все было не как у всех. Быть замужем за фараоном, не приносить никакой общественной пользы – ей просто стыдно. Она никак не может свыкнуться с этим. Просто не знаю, что делать дальше.

Каминский задумчиво сказал:

– Скажешь тоже. Я же знаю, что ты влюблен в нее по уши.

– Надеюсь, я смогу сделать так, чтобы ей было хорошо со мной.

– А ты уйдешь из полиции, если она поставит вопрос ребром? Если она скажет: выбирай, я или...

– Не знаю. Надеюсь, никогда не придется делать такого выбора. Возможно, все зависит от того, как далеко зайдут дела с Джонсом. А этого никто не может сказать... кроме самого Джонса.

В дверях показалась Нина:

– Ну, все в порядке. Можно идти.

Вставая, Кассик спросил:

– Ты в самом деле хочешь куда-то пойти?

– А как же? – Нина удивленно вскинула брови.– Я не собираюсь торчать здесь весь вечер. Я тебе сто раз об этом говорила.

Пока она собиралась, Каминский неуверенно спросил:

– Нина, можно мне посмотреть Джека?

Нина улыбнулась. Лицо ее смягчилось.

– Конечно, Макс. Пойдем в спальню.– Она положила сумочку.– Только не шуми.

Каминский взял свой пакет, и оба мужчины послушно пошли за Ниной. В спальне было тепло и темно. В детской кроватке, положив руку на щеку и поджав ноги, крепко спал ребенок. Каминский постоял немного, положив руки на решетку кроватки. В полной тишине раздавалось только приглушенное сопение и непрерывное тиканье механизма робота-сторожа.

– Он вовсе не проголодался,– сказала Нина и показала на робота,– он покормил его вовремя. Он просто по мне соскучился.

Каминский наклонился было к ребенку, но потом передумал.

– Выглядит здоровеньким,– сказал он, запинаясь.– Очень на тебя похож, Дуг. У него твой лоб. А волосы Нины.

– Да,– согласился Кассик.– У него будут красивые волосы.

– А глаза какие?

– Голубые. Как у Нины. Это будет идеальный человек: мощный интеллект, как у меня, и красота, как у Нины.

Он обнял жену и прижал к себе.

Пожевав губами, Каминский сказал вполголоса:

– Интересно, каким будет наш мир, когда он вырастет. Может, он тоже будет бегать по развалинам с автоматом, а эти... с повязками на руках... будут выкрикивать свои лозунги.

Нина резко повернулась и вышла из спальни. Когда они вернулись в гостиную, она стояла у выхода в пальто, с сумочкой под мышкой, резкими движениями натягивая перчатки.

– Готовы? – отрывисто спросила она. Острым носком она распахнула дверь.– Тогда пошли. Возьмем с собой эту девчонку Макса и отправимся дальше.

Девочка скромно ожидала во флигеле здания органов безопасности. Каминский попросил высадить их на затемненной взлетно-посадочной площадке; он выскочил и быстро пошел по неосвещенной дорожке к длинному бетонному строению. Скоро он вернулся, ведя за собой маленькую серьезную фигурку. Теперь он уже знал, как ее зовут.

– Познакомься, Тайла,– пробормотал он, помогая ей забраться в такси,– это Дуг, а это Нина Кассик.– Указав на девочку, он закончил: – Тайла Флеминг.

– Здравствуйте,– хрипло сказала она, откинув голову назад и застенчиво улыбаясь. У нее были большие темные глаза и короткие, черные как смоль волосы. Кожа гладкая и слегка загорелая. Она была стройная, почти худая, под простеньким вечерним платьем угадывались юные, еще совсем неразвитые формы.

Нина критически оглядела ее и заявила: