Виталий Мелентьев: Искатель. 1975. Выпуск №3

— Вряд ли меня устроит такой поворот дела. Как человек разумный и прагматик, я предпочел бы найти компромисс. Могу я попросить вас по крайней мере не спешить с публикацией ныне известных вам фактов?

— Я ничего не могу вам обещать, мистер Леман.

Вечером меня опять развлекала миссис Сусанна Чумченко, кормила и поила мисс Калеван и охранял, как ценнейшую картину из коллекции Лемана, мистер Донован. Около десяти позвонил мистер Леман.

— Вы не спите? Я вас не потревожил?

— Нет.

— Я был занят — деловые встречи в клубе. Позвонить раньше не мог. Жаль, что мы не сможем повидаться еще раз в этот ваш приезд. Но я надеюсь, что вы будете у нас еще не раз. Да и сам я еще надеюсь побывать в музеях Москвы, Ленинграда, Киева и Львова. Как и обещал, обязательно напишу вам свои мысли относительно завещания Генрика Любомирского. Для меня это неожиданность. Могу признаться, что, знай я о завещании ранее, не стал бы покупать на аукционе в Нью-Йорке этот альбом. Скажем так: воздержался бы от этой покупки.

— Что ж, это уже признание.

— Частичное.

— Пусть так. Лиха беда — начало.

— Вот что я хотел бы предложить вам, — сказала «трубка-Бобби». — Не хотите ли вы написать специальную книгу о грабежах художественных ценностей во времена военных конфликтов? Я бы мог субсидировать такую работу.

— Спасибо, мистер Леман, — ответил я «трубке-Бобби». — Над такой книгой я уже работаю. И в субсидиях необходимости нет.

— Мне было приятно с вами познакомиться, хотя вы и смутили мой покой завещанием старого графа… До встречи!

— До свидания, мистер Леман!

Провожали меня мистер Донован и миссис Сусанна Чумченко, на которой, может быть, по случаю моего отъезда было на два браслета больше, чем обычно.

— Надеюсь, что еще увижу вас когда-нибудь, — вежливо заметил владелец впередсмотрящего подбородка.

— Плыть через Атлантику так долго! — заметила миссис Чумченко. — Самолетом быстрее.

— Зато пароходом удобнее. И для здоровья морской воздух полезней.

— Да? Об этом я никогда не думала.

Возьмите в руки номер журнала «Морнинг мэгэзин» от 15 октября 1969 года. Здесь под рубрикой «Колер ревю» опубликована пространная статья «Коллекция Лемана». Автор сообщает о необычной, сверхъестественной и даже ошарашивающей скромности Роберта Лемана, одного из совладельцев финансовой конторы «Братья Леман». Да, действительно, он разрешает всем совершенно, включая шофера, называть себя просто Бобби. А недавно этот скромный гражданин решил подарить «Метрополитен-музею» свою коллекцию, насчитывающую 3 тысячи картин, изделий из керамики, гобеленов, ювелирных украшений. Впрочем, подарить-то он подарил, но пока что все шедевры находятся в доме самого Лемана.

В журнале помещено фото: детектив из агентства Пинкертона, между прочим, очень смахивающий на мистера Донована, с таким же впередсмотрящим подбородком осматривает в кабинете Лемана шедевры, пока что не очень известные широкой публике. Тут и «Портрет старика» Рембрандта, и «Святой Иероним» Эль-Греко, и «Инфанта Мария-Тереза» Веласкеса. И конечно же, «Автопортрет» Дюрера.

Никаких сомнений нет. Если перевернуть рисунок, то на обороте листа будет стоять музейный номер 8319. Впрочем, никаких специальных доказательств и не требуется. Над страницей, где помещено фото, идет аншлаг: «Герингу не понравился этот Дюрер, и он подарил его Гитлеру». А а тексте статьи напрямик сказано: «Этот чудесный автопортрет 22-летнего Дюрера имеет свою историю. Перед войной он находился во Львове, в музее князя Генрика фон Любомирского… Нацистский гауляйтер Ганс Франк захватил коллекцию и подарил ее Герингу. Рейхсмаршал, которому пришелся не по вкусу этот рисунок, подарил его Гитлеру. После поражения коллекция была возвращена наследникам Любомирского, выставлена ими для продажи в Нью-Йорке, где Леман и купил ее».

Польская газета «Трибуна люду» (номер от 4 февраля 1970 года, статья «Произведения А. Дюрера нашлись в нью-йоркском музее»):

«В нью-йоркском «Метрополитен-музее» находятся рисунки Альбрехта Дюрера, в том числе и известный автопортрет художника… Известно, что рисунки Дюрера попали после войны в руки западных оккупационных властей, которые передали их в руки так называемых «наследников» Любомирских, которые живут в эмиграции на Западе, Как и когда совершилась эта передача, неизвестно».