Ярослав Бабкин: Grim Reaper

— Не стоит, не стоит, капрал, — воскликнул блондин, — после того, что вы перенесли, можно позволить себе некоторые вольности в отношении устава.

— Вольности в отношении устава не стоит позволять никогда — негромко заметил Поттенбакер, но стойку «смирно» все же на «вольно» сменил. Витт отложил карты и тоже принял более менее строевой вид, как и остальные. Лишь калифорнийские стрелки не проявили к вновь прибывшему никакого особого внимания.

— Я уже доложил по инстанции, — пояснил офицер, — в ближайшее время мы отправим вас в Сан-Франциско, а оттуда морем до Порт-Гумбольдта, на родину.

— Спасибо, господин лейтенант.

— Не стоит благодарности — маленький лейтенант, отмахнулся, — похвастайтесь же, наконец, трофеями.

— Пленный британский офицер Уизерс — капрал указал на англичанина…

— Заявляю официальный протест, — немедленно нашелся тот, — я частное лицо, не ведущее военных действий, не оказывавший вооруженного сопротивления, и, кроме того…

— Хорошо, хорошо, Ваша светлость, — поморщился американер, — мы в курсе бурной деятельности, которую развил Ваш отец в дипломатических кругах, так что Ваша личность не осталась незамеченной…

— Светлость? — Витт широко раскрытыми глазами уставился на британца.

— Да, — резко ответил тот, — но не мог же я в этой дикой стране и, находясь, к тому же, в плену у столь убежденных демократов как вы, на каждом углу кричать о своем аристократическом происхождении?

— Вашу судьбу мы обсудим позже, — прервал его монолог лейтенант, и обращаясь уже к Поттенбакеру — где обещанное боевое устройство? Тот подвел его к лежавшим у палатки сверткам и развернул ветхую парусину и оленьи кожи, скрывавшие вороненый металл оружия.

— И? — недовольно спросил лейтенант, — это оно и есть? Капрал молча кивнул.

— Механическое ружье системы Хирама Максима, — сухо констатировал офицер, — пара таких есть даже у калифорнийцев. Потом он спохватился и быстро исправился.

— Вне всякого сомнения, героический захват Вами этой модели и ее доставка на нашу территорию сыграют колоссальную роль в дальнейшем ходе войны…

Капрал Поттенбакер сохранил невозмутимое выражение лица, на остальных было жалко смотреть. Маленький лейтенант развел руками:

— A la guerre comme a la guerre… Вы честно выполнили приказ, и страна вас не забудет. Он повернулся и пошел от костра, его длинная тень, тянулась по сухой траве слегка подкрашенной лучами заходящего солнца. Внезапно он обернулся и спросил:

— Рядовой Корнелиус ван-Вейден выжил?

— Так точно, — отозвался Потенбакер.

— Тогда это ему — лейтенант протянул извлеченный из кармана мятый конверт. Еще не до конца пришедший в себя Корнелиус механически развернул письмо и пробежал его глазами.

— Ну что там? — бестактно поинтересовался Витт. Корнелиус поднял глаза от письма.

— У меня дочь родилась, — произнес он глядя куда-то на склоны Сьерра-Невады, — Алисией назвали…

— Я же говорил, Хайрем, что так и будет, — ван Блоом, протянул своему собеседнику свежую газету, — твое имя на первых полосах. Солидного вида джентльмен с окладистой бородой отложил газету не читая.

— Не этого я хотел, — со вздохом сказал он, — я изобретал и патентовал электрические лампы, динамо-машины, средства для лечения астмы… а запомнят меня за то, что я изобрел величайшее средство человекоубийства со времен изобретения пороха — пулемет.