Дмитрий Баюшев - Гостинец из будущего

Битва шла уже не час и не два и порядком надоела. Противники ходили по колено в грязи, кружа друг против друга и нанося порой удары, в которые старались вложить всю силу. А сил-то уже и не было.

Лил проливной дождь и, кажется, уже начало смеркаться. Да, да, уже наползали сумерки, далекая гора с гребенкой леса исчезла во мраке, слившись с черной землей, небо потемнело, а косая сетка дождя довершила общую картину, сделав всё размытым.

Они стояли друг против друга, мокрые, перемазанные грязью, как свиньи. Энергетический каркас сделал Игоря толстым, и он был толстой приземистой свиньей, а Фраст был свиньей большой и уродливой.

"Черт бы побрал этого Фраста, - подумал Игорь обессиленно. - Сколько ж можно в этой луже ворочаться?"

- Ладно, - проскрипел Фраст. - На этом поставим точку.

- Да уж, - отозвался Игорь. - Пора.

- Желаю подохнуть где-нибудь под забором, - сказал Фраст.

- Вам также желаю благополучно окочуриться, - ответил Игорь.

Фраст презрительно фыркнул и, шагнув в сторону, исчез.

Намесили они изрядно, образовав этакое болото диаметром около 20 метров, глубиною в полметра.

Вектор, вынужденный утомительно долго молчать в тряпочку, трещал не умолкая, называя Игоря шефом.

Он продолжал верещать и в транспортировщике, пока чудо-кресло обмывало Игоря и меняло на нем одежду. Чувствовалось - зауважал. Да и то - сделать ничью с самим Фрастом всякий ли сможет?

Теперь-то уж дорога в 27 век была абсолютно свободна...

Видок у этих четверых был тот еще, аховый видок.

Легче всех отделалась Зинаида, только майка её до талии была разодрана надвое, кто-то в темноте пытался добраться до тугих девичьих грудей.

По Буханкину ходили. Кроме того, на него опрокинулся стол с закусками, и теперь он был в разноцветных, пахнущих салатами и шпротами пятнах. Левое его ухо, куда пришелся нокаутирующий удар, было вдвое больше правого и имело устойчиво лиловый цвет.

Толян был весь в драном. Его хватали за одежду, пытаясь свалить, он вырывался и вырубал схватившего. Уже другие били его и хватали за одежду, он и этих вырубал. Ему бы драться в латах, а то что нынешние шмотки - труха.

Антон не был так раздёрган, но он имел под левым глазом внушительный фонарь и потому держался вполоборота. Пуговицы на его рубахе были выдраны с мясом, на проглядывающих сквозь неплотный запах груди и животе виднелись ссадины. Жалко его было просто ужас, однако же именно он стрелял в казино, после чего последовало обращение в милицию дирекции заведения. Так что жалеть его не следовало.

Доставивший их сотрудник милиции передал Маше записку от Реутова следующего содержания: "Ув. Мария Тим. Спешу уведомить, что квартира Золотухина А.Г., которая уже горела намедни, сейчас сгорела окончательно. Об этом только что меня известил глав.пожарный Кириллыч, которого ты прекрасно знаешь. Люблю, целую, вечно твой Реутов".

Записку эту Маша сунула в стол, после чего попросила охранников принести еще стульев. На двух уже сидели утомленные Светлана с Колькой, оставался лишь один свободный.

Кабинет у лейтенанта Кибиткиной был маленький, не предназначенный для совещаний, и как только стулья были принесены, в нём стало тесно. Зато теперь все сидели.

- Излагайте, - сказала Маша, глядя на Антона, который старался спрятаться за широкого Толяна.

- Прошу учесть, что я лицо подневольное, - помявшись, заявил Шепталов. - Куда прикажут идти, туда и иду. Вооружившись.

- Кто прикажет? - спросила Маша.

- Анатолий Геннадьевич, - ответил Антон, морщась. Не нравился ему этот разговор. - Я у него в охране.

И добавил, глядя в сторону:

- Жить-то на что-то надо.

- Ну и? - сказала Маша, не спуская с него глаз.

- В общем, глупость получилась, - отозвался Антон, трогая кончиками пальцев фингал. - Не нужно было и затевать.

- Дай-ка я расскажу, - решительно внедрился в их диалог Толян.

Стул ему был явно маловат, он сидел на нем прямо, широко расставив слоновьи ноги, и старался не двигаться, так как при каждом его движении стул подозрительно скрипел.

- Ну чего, Мария, жизнь есть жизнь, ты же понимаешь, - сказал Толян. - У людей ни шмоток, ни бабок, одни долги, вот и пошли за бабками. Это ведь не запрещено?

- Ты меня спрашиваешь? - осведомилась Маша.

- Короче, начали играть, - продолжал Толян. - Сначала пёрла везуха, это всегда делается для затравки, а после пошел чистый мухлёж. Слово за слово, валенком об стол, заварилась кутерьма. Вот Антон и пальнул в воздух. Для порядка. Какое там. Надо бы пониже, по Мефодию, тогда бы и вопросов не было. Ведь это он, гад, ментов вызвал?