Анатолий Томилин: Гаррис, который вернулся...

И снова она почувствовала нарастающее волнение. Ей казалось, что за спиной Гарриса она видит яростные споры и разногласия, недовольство и откровенную ненависть. Все это тонуло в глубоком чувстве надвигающейся опасности. Фиолетовая дымка далеких событий сгущалась, поглощая детали, оставляя одно — главное: неустойчивую, беззащитную человеческую жизнь и неотвратимо приближающуюся гибель.

Когда голос рассказчика умолкал, волна тоски накатывалась на нее. И снова она чувствовала теплую ладонь Николая у себя на виске. «Отгадай, о чем я думаю…»

— В тот день Ник вынес из корабля пустую канистру. Защитное поле сузилось, и ему не пришлось отходить далеко. Он укрепил на ней второй генератор защиты. Отошел в сторону и дистанционно выключил поле. Туман жадно упал на оставленный предмет. На мгновение его не стало видно в фиолетовом клубке. Потом облако поднялось и улетело, унося запечатленный образ — объем. Канистра осталась невредимой. Ник уверял, что ни одна частица не коснулась неосторожно поверхности, оставив в местах контакта тонкую атмосферную прослойку. Но интересовался туман не канистрой… И я понял, какой завершающий эксперимент задумал Николай…

Гаррис замолчал и принялся вышагивать взад и вперед по узкому проходу между стойками, глубоко засунув руки в карманы.

— К этому времени у нас почти не оставалось энергии. Я требовал, чтобы мы ушли на орбиту к оставленному кораблю. Николай возражал. Он уверял, что поле больше не нужно вообще, что туман ни в коем случае не придет в соприкосновение с обшивкой… Но в моих глазах стояло голубое пламя, сожравшее геологический молоток и рукав скафандра…

Снова пауза. И еще несколько фраз. Все чаще Гаррис говорит о защите. И ей кажется, что она видит десантную шлюпку, беспомощно стоящую среди каменного хаоса.

Последнюю крепость, окруженную колеблющейся стеной мезонной защиты с гарнизоном, часть которого уже давно готова выбросить белый флаг.

Рассказ подходил к концу.

Гаррису становилось все труднее соблюдать логику повествования, э ей слушать. Слушать и отбирать факты…

— …В тот раз он опять пошел один. Утром состоялся тяжелый разговор… Я сказал, что жду его последний раз. И если он через четыре часа не вернется… Питание генератора защиты совсем село. Поле съежилось. Иногда оно опадало так, что фиолетовые клубы подступали к самому иллюминатору, заставляя отшатываться в сторону. Я надел запасной скафандр и ждал… Ждал, всматриваясь в стрелку резерва мощности. Я молил небо, чтобы поле удержалось до его возвращения…

Флажок упал Николая не было. Все сроки прошли. У него должен был кончиться кислород. Он не мог больше вернуться…

Флажок резерва упал на нуль, и языки фиолетового тумана облепили корабль. Я слышал шорох разрушаемого металла. Мне казалось, что я вижу, как поддается броня. Еще немного — и ядовитый дым проникнет вовнутрь…

Мне нечего было ждать, и я… я включил двигатели.

Несколько минут оба молчали. Сжав голову руками, она попыталась разобраться в последней гамме ощущений, за которой наступал провал. И не могла.

— Вы не все рассказали.

Гаррис поднял голову и взглянул на нее в упор.

— Мне нечего больше добавить.

— Вы лжете, Гаррис. — Она впервые назвала его по имени. — Вы лжете. Вы знаете больше. Вы утаиваете главное…

— Клянусь вам.

В голубых глазах тускло мелькнула тень страха, и они затуманились, покрылись мутной пленкой. «Как у птицы, которую палками загнали в угол», повторила она про себя.

И крикнула:

— Не клянитесь!

И вдруг ей стало все ясно. Точно после кошмарного сна раскрылись ее глаза и она пробудилась. Все разрозненные противоречия сами собой связались в цепь и привели к решению.

Она схватилась руками за горло. Испугалась, что не сможет сказать…

— Не клянитесь, Гаррис, не клянитесь. Вы знаете. Все знаете. И если вы не скажете мне правду, я скажу ее вам сама… Сегодня правду узнала я. Но завтра пройдет угар первых восторгов. И о ней догадается человечество. Ведь она же очень простая…

Тяжелая мужская фигура медленно бредет к выходу, придерживаясь руками за стойки, набитые внимательной аппаратурой.

Хлопает дверь. Маленькая голова с растрепанными черными волосами падает на стол. Слезы, слезы… Далеко в сторону откатывается контакт мнемофона, который она так и забыла включить…

«Неисповедимы твои пути — человек». Под таким заголовком вышла на следующий день большая статья в одной из ведущих газет. В статье сообщалось, что единственный, вернувшийся из Первой звездной, астронавт Гаррис Хэйл — погиб в автомобильной катастрофе, врезавшись на большой скорости в грузовик, который стоял на обочине шоссе…