Виктор Меньшов - Фомич - Ночной Воин

Он горестно махнул рукой.

- Ты так не переживай, дядюшка Ох, - успокоил его Кондрат. - Мы пугнём нечисть так, что она уйдет с Болота, или будет вести себя прилично.

- Ты садись, - пригласил его Фомич, - посиди с нами у огонька.

- Благодарствуйте, только я огонь не очень люблю. Я существо болотное, к сырости приученное... ох! Да и время самое поохать мне на Болоте, чтобы слышно было, что не умерло оно...ох! А вам я вот что сказать хотел: мы, Болотные да Лесные, Лешие да Кикиморы, помочь вам хотели. Нас самих Нечисть Чёрная замучила. Вы завтра как пойдёте в Черный Лес, угольки от костра сложите в вёдра и золой присыпьте... ох! Пригодится.

- А для чего, дядюшка Ох?

- Завтра будет день, сами догадаетесь для чего... ох! И ещё, если в Черном Лесу помощь нужна будет, зовите Лешего, он поможет... Ох!

Дядюшка Ох попрощался и скрылся в камышах. И до самого утра оттуда по всему Болоту разносились нестрашные охи...

Глава двадцать первая

Дуболом и Орясина. Таинственный Цыплёнок

Утром нас разбудили никогда не спящие Фомич и Оглобля, и, наскоро перекусив, мы с некоторой опаской вошли в Чёрный Лес, стоявший перед нами стеной.

Лес и взаправду был чёрным - ни берёзки, ни сосны, только высоченные чёрные ели, да кривые серые осины. А под ногами даже травинки не росло. Зато густо разросся чертополох, шиповник, терновник.

Фомич и Оглобля шли впереди, поочередно прорубая для всех дорогу в сплошных зарослях колючек.

Мы продвигались следом. Балагула и Кондрат несли вёдра с углями, присыпанные золой. Такие же вёдра несли и мы с Бородой.

Балагула ворчал:

- Мало им Радио тащить, так ещё и ведро навьючили. И зачем им Радио? Всё равно не работает...

- Ты бы уж помолчал, - подал голос Кондрат. - Почему оно не работает? Потому что ты из него все детали повытаскивал!

- Не все! - горячо возразил Балагула. - Там ещё много штучек осталось. Надо их это... пересчитать...

- Не вздумай! - пригрозил Домовой. - Знаю я, как ты пересчитаешь! Все Фомичу расскажу!

- Ну и говори! Я с ним вообще раздружусь. Вот победим всех, и сразу же раздружусь... А может, и побью даже...

- Ты? Фомича?!

- А что? Будет знать, как пороть живое существо. Ну, может быть, и не побью, но укушу - это точно. Укушу и убегу. А он пускай потом ходит укушенный и одинокий.

- Смотри, услышит Фомич, он тебе так укусит, что кусать нечем будет...

Дорогу нам преградили здоровенные мужики. Они стояли стеной на пути, скрестив на груди руки, и молчали.

- Мужики, нам некогда, - сказал Оглобля, на всякий случай, закатывая рукава. - Говорите сразу: разговора просите или драки желаете?

Мужики стояли, смотрели маленькими глазками поверх наших голов, загораживали нам дорогу и не говорили ни слова.

Их было двое, один здоровее другого, самый маленький из них - на голову выше Оглобли.

- Мужики, скажете или нет, что хотите от нас? - ничуть не смущаясь их преимуществом в росте, повторил свой вопрос Оглобля.

- Орясина, объясни, - не поворачивая к напарнику головы, процедил сквозь зубы один из бугаёв.

- Ага! Счас поясню! - радостно отозвался тот, что повыше.

Он радостно плюнул в кулак и обрушил его на голову Оглобли. Тот закачался, но выстоял, хотя и с трудом.

- Ты что, дурак?! - заорал Балагула на верзилу.

- Ага! - ещё более радостно согласился Орясина.

И не успели мы даже ахнуть, как подхватил он Балагулу лапищей и не глядя подбросил вверх, крикнув:

- Лови, Дуболом!

Второй верзила выставил перед собой руки и стал ждать, когда в них упадёт Балагула. Но никто не падал.

- Ты зачем так высоко подбросил?! - сердито спросил Дуболом у Орясины.

- А я знаю? - ответил Орясина и посмотрел вверх.

Балагула висел, дрыгая ногами, зацепившись полой своего балахона за самую верхушку чёрной ели.

Орясина подошёл к дереву и стал трясти его могучей лапищей. Ель затрещала, застонала, верхушка заходила ходуном, и Балагула вцепился в неё обеими руками, в ужасе истошно вопя на Орясину:

- Ты чё, мужик, совсем спятил?!

- Ага! - всё так же радостно, почти восторженно, ответил тот, и затряс дерево ещё сильнее.

Мы переглянулись, и по команде Фомича все разом бросились на этих здоровенных придурков.

Последствия были печальные: Фомич, после второго удара по голове, свалился как подкошенный, Оглобля пытался огреть Дуболома подхваченным на земле палкой толщиной в руку, но тот вырвал ее, сломал, словно спичку, а потом пошёл вперёд, молотя кулаками-кувалдами.

Бороду закинули куда-то в кусты, а за мной носился вокруг дерева Орясина, пытаясь поддать по мне ногой, как по мячу.