Уолтер Миллер: Да будет Человек (Fiat Homo) (Песнь для Лейбовица, Часть 1)

- Жрать? Жрать? - заорал со склона один из укутанных.

- На этот раз нет, - пролаял грабитель. - Слишком щуплый.

Брат Френсис не был окончательно уверен в том, что они говорили об осле.

- Добрый день, сударь, - вежливо сказал монах. - Вы можете взять осла. Думаю, что прогулка пешком будет мне только полезна, - он снова улыбнулся и тронулся с места.

Прямо перед ним в дорогу воткнулась стрела.

- Хватит! - заревел грабитель и обернулся к Френсису. - Раздевайся. И давай-ка посмотрим, что там у тебя в свертке и в узелке.

Брат Френсис дотронулся до чаши для подаяния и беспомощно развел руками. Этот жест только вызвал новый приступ ядовитого смеха.

- Такие горшки для милостыни я тоже уже видел. Последний раз тут проходил один с чашкой, так у него в сапоге оказалось полмеры золота. Давай раздевайся.

Брат Френсис, не имевший сапог, с вновь проснувшейся надеждой показал свои сандалии, но грабитель нетерпеливо отмахнулся. Монах развязал узелок, высыпал содержимое и начал раздеваться. Грабитель прощупал его одежду, ничего не нашел и швырнул ее обратно. Френсис благодарно вздохнул: он ведь уж было совсем приготовился, что останется голым посреди дороги.

- А теперь давай-ка другой сверток.

- В нем лишь документы, сударь, - запротестовал монах. - Они не представляют никакой ценности ни для кого, кроме владельца.

- Открывай.

Брат Френсис молча открыл сверток, развернул синьку и разукрашенное посвящение Лейбовицу. Золотые узоры и цветные виньетки ослепительно вспыхнули на солнце, пробивавшемся сквозь листву. У грабителя отвисла челюсть. Он тихонько присвистнул.

- Во красотища! Моя баба эту штуку на стенку повесит!

Френсиса затошнило.

- Золото! - заорал грабитель своим сообщникам на холме.

- Жрать! Жрать! - донеслись гнусавые и причмокивающие голоса.

- Не бойтесь, пожрем! - отозвался главный и потом доверительно пояснил Френсису: - Проголодались они, уж два дня тут сидим. В это время движение на дороге никудышное.

Френсис кивнул. А грабитель продолжал восхищаться разукрашенной копией.

"Господи, если ты послал его, чтобы испытать меня, помоги мне умереть, как подобает мужчине; пусть он заберет ее только с бездыханного тела раба твоего. Святой Лейбовиц, взгляни и заступись за меня!"

- Что это? - спросил грабитель. - Амулет? - он рассматривал оба документа.

- О! Один призрак другого. Они волшебные, что ли? - серые глаза с подозрением смотрели на Френсиса. - Как это называется?

- М-м... "Транзисторная система контроля узла 6-Б", - пробормотал монах.

Грабитель, державший документы вверх ногами, тем не менее заметил, что одна диаграмма представляла собой обратную копию другой, это обстоятельство привлекло его так же сильно, как позолота. Он сличал документы, водя по ним грязным коротким пальцем и оставляя пятна на разукрашенном руне. Френсис с трудом сдерживал слезы.

- Умоляю! - задыхаясь, проговорил он. - Слой золота так тонок, что и говорить-то не о чем. Взвесьте в руке. Вся вещь весит не больше, чем просто лист бумаги. На что она вам? Прошу вас, сударь, возьмите взамен мою одежду. Берите осла, берите узелок. Берите все, что хотите, только оставьте мне эти документы. Они ничего не значат для вас.

Серые глаза грабителя смотрели задумчиво. Он наблюдал, как волнуется Френсис, и тер подбородок.

- Я оставлю тебе и одежду, и осла, и вообще все, кроме этого, - предложил он. - А вот амулет заберу.

- Тогда, ради милосердия Божьего, убей и меня! - завопил брат Френсис.

Грабитель хохотнул:

- Там посмотрим. Скажи-ка, для чего они?

- Ни для чего. Одна - память о человеке, давно умершем. Он был ученый. А другая - всего лишь копия.

- А для чего она тебе?

Френсис на мгновение зажмурился и подумал, как бы это получше объяснить.

- Вы слышали о лесных племенах? Как они почитают своих предков?

Глаза грабителя сердито вспыхнули.

- Мы презираем наших предков! - гавкнул он. - Они родили нас, будь они прокляты!

- Прокляты, прокляты! - эхом отозвался один из закутанных.

- Ты знаешь, кто мы? И откуда?

Френсис кивнул.

- Я не хотел вас оскорбить. Древний, кому принадлежит эта реликвия, наш предок. Он наш учитель. Мы чтим его память. А это всего лишь воспоминание о нем.

- И копия тоже?

- Я сделал ее сам. Господин, я трудился над ней пятнадцать лет. Вам она ни к чему. Умоляю, вы ведь не отнимете у человека просто так, ни за что пятнадцать лет жизни?

- Пятнадцать лет? - разбойник снова оглушительно расхохотался. - Вот на эту ерунду?