Говард Лавкрафт: Переживший человечество

На этот раз Ул не стал делать передышку. То, что он увидел, дало ему сил кое-как пробежать, проковылять, а под конец и проползти оставшиеся полмили. Ему казалось, будто он различает снующие среди хижин фигуры людей. Тем временем солнце ненавистное, смертоносное солнце, принесшее гибель человечеству почти зашло за цепь гор, и до самого последнего момента Ул не мог быть уверен в деталях той картины, что стояла перед его взором. Но вот наконец и хижины.

Они были очень старыми глиняные кирпичи веками сохранялись в условиях сухой неподвижной атмосферы гибнущей планеты. Вообще-то она, эта планета, не так уж сильно изменилась, если только не считать населявшей ее живности трав да этих жалких последних людей.

Распахнутая настежь дверь ближайшей хижины висела перед ним на грубо сработанных деревянных крючьях. Уже смеркалось, когда Ул, до смерти усталый и разбитый, переступил порог и, до боли напря-. гая утомленные глаза, принялся искать взглядом долгожданные лица людей.

А спустя мгновение он повалился на пол и зарыдал, ибо за столом, откинувшись к стене, сидел в неестественной позе старый, давным-давно высохший скелет.

Наконец он встал изнемогая от жажды, ощущая нестерпимую ломоту во всем теле и испытывая величайшее из разочарований, когда-либо выпадавших на а,олю смертного. Итак, он был последним живым существом на планете. Вся Земля перешла к нему в наследство все страны и континенты, и все это было ему в равной степени ни к чему. Стараясь не глядеть на белый силуэт, смутно вырисовывавшийся на роне залитой лунным светом стены, он заковылял к двери и вышел на открытый воздух. Он бродил по пустынной округе в поисках воды и с грустью в душе эазглядывал этот давно обезлюдевший поселок-призрак, сохранившийся благодаря неизменности атмосферы. Вон в той лачуге кто-то жил, а вот в этом лесте делали сосуды из глины теперь в этих сосудах была одна пыль. И нигде не было ни капли воды, соторой он бы мог утолить свою жгучую жажду.

А потом, в самом центре этого небольшого селе-гоя, Ул увидел огражденный камнями провал колодца. Он сразу догадался о том, что это за штука; о таких сооружениях ему рассказывала Младна. Издав радостный стон, Ул, шатаясь, добрел до колодца и оперся о парапет. Наконец-то он нашел то, что искал. Вода пусть мутная, пусть стоячая, пусть в малом количестве, но все же вода была перед ним.

Ул зарычал, как раненый зверь, и потянулся за цепью, на которой висело ведро. И тут рука его соскользнула с гладкой поверхности парапета, и он повалился грудью на предательски скользкий камень. Лишь одно мгновение он оставался в этом положении, а потом бесшумно рухнул в зияющую дыру.

Раздался легкий всплеск воды внизу почти не было, и он ударился о камень, тысячелетия тому назад свалившийся на дно колодца, оторвавшись от его массивной кладки. Потревоженная вода постепенно затихла.

И только теперь, с уходом последнего живого существа каким бы жалким и ничтожным оно ни было наступила окончательная смерть Земли. Все бесчисленные поколения, все исторические эпохи, все империи и цивилизации сосредоточились в одной невзрачной скрюченной фигурке, невидящими глазами уставившейся в небо. Так вот в чем заключался истинный результат свершений человеческих каким же чудовищным и неправдоподобным он должен был выглядеть в глазах презренных слабоумных мудрецов благополучных времен! Никогда больше не разнесется по планете оглушительный топот миллионов ног не будет ни шороха ящериц, ни стрекота насекомых, ибо и эти твари сгинули бесследно. Отныне настала эра сухих стеблей и бескрайних равнин, заросших жесткой, как проволока, травой. Земля, равно как и ее холодная невозмутимая спутница Луна, навеки отданы во власть безмолвия и тьмы.

Но звезды мерцают, как встарь, и небрежно составленный план творения будет осуществляться, сколько бы вечностей не потребовалось для этого. Банальная концовка одного из многих эпизодов вселенской истории не возмутила спокойствия далеких гуманностей и рождающихся, пылающих и остывающих солнц. А что до рода человеческого, так его как эудто никогда и не было. Слишком уж жалок он и преходящ, чтобы иметь истинные цели и предназначение. Длившийся тысячелетия и получивший название эволюции фарс пришел к закономерной развязке.