Олег Овчинников - Тот, который

Катер был заперт, а замок отпирался только по команде голосом. И, что самое забавное, исключительно голосом Редуарда. Ему следовало произнести какое-то слово, совсем простое и короткое, только вот... какое?

Нужно заметить, что все испытания, выпавшие на его долю, Редуард воспринимал стоически, в смысле - молча. И никогда не терял надежды окончательно. Порой ему даже казалось, что крышка входного люка, изготовленная из двадцатисантиметрового листа термотитана, начинает поддаваться.

Конечно, работа пошла бы быстрее, попроси Редуард у кого-либо из шекери какой-нибудь хозяйственный инструмент попрочнее, только ведь... это еще надо уметь попросить...

Дождавшись полудня, Редуард спускался в близлежащую деревню шекери, где к тому времени распахивались настежь двери многочисленных заведений для приема пищи и прочих увеселений. Выбрав какое-нибудь, Редуард устраивался на свободное местечко, дожидался, пока хозяин заведения обратит на него внимание и, за неимением альтернативы, просил:

- Пить!

Все владельцы питейных заведений в округе относились к Редуарду с явным сочувстви ем, кроме того, появление землянина привлекало в заведение дополнительных клиентов из числа любопытствующих шекери, поэтому ему охотно наливали в кредит.

Обычно после пятого или шестого стаканчика сочувствие хозяина к землянину усугублялось, и он озабоченно спрашивал у Редуарда:

- Уозможно уам уже хуатит?

На что последний неизменно отвечал:

- Отнюдь!

По истечении тридцати дней на Редуарду прибыла спасательная экспедиция с Земли.

Еще две недели понадобилось команде из трех психиатров, двух гипнотизеров и одного, но опытнейшего лингвиста для того, чтобы, если можно так выразиться, вернуть Редуарду Кингу дар речи. В его изначальном объеме.

...Дверь в комнату широко распахнулась, и весь проем заполнила собой громоздкая фигура ксенобиолога по имени Николас Лэрри, соседа Редуарда Кинга по общежитию.

- Н-да! - громогласно заявил ксенобиолог. - Погоды нонче стоят...

- Пожалуйста... - сидящий за письменным столом Редуард слегка поморщился и с трудом оторвался от книжки, которую держал в руках. - Будь осторожнее, когда пытаешься пользоваться архаизмами. Не "нонче", а "нынче". В крайнем случае - "ноне". И очень тебя прошу, никогда не говори о погоде во множественном числе. По крайней мере, в моем присутствии, - попросил он и вновь склонился над раскрытыми страницами.

Николас Лэрри некоторое время с изумлением взирал на Редуарда, затем перевел взгляд на книгу в его руках и спросил:

- Что это? Ты взял мой учебник по ксенобиологии?

- Да, да. Я собрал все книги по специальности, какие смог найти.

На столе перед Редуардом возвышался средних размеров бастион из книг.

- И зачем это тебе?

- Ну как же! - Редуард оживился. - Здесь я нашел столько новых, красивейших слов! Вот, послушай... - он зашелестел страницами. Ареопатетика! Хроносингластика! Стегуано... Секундочку, сейчас перелистну...

- ...зоотия! - закончил за него Николас. - И ты хочешь сказать, будто понимаешь, что это такое?

- Да какая разница! Главное - как это звучит, - Редуард уставился в потолок и повторил мечтательно: - Стегуанозоотия!..

Теперь поморщился ксенобиолог. Должно быть, вспомнил о явлении, которое представи тели его специальности называют этим звучным термином.

- И ты думаешь, знание этих слов может тебе когда-нибудь пригодиться?

Редуард вздохнул и скрепя сердце все-таки отложил учебник в сторону.

- Правда в том, - сказал он, - что человек никогда не знает заранее, что именно может пригодиться ему в жизни. Помолчи с мое - и ты поймешь, что такое настоящий лингвистический голод. Вот подожди, я уже знаю примерно сотню тысяч слов, а впереди у меня... - он нежно провел рукой по книжным корешкам, - широчайшие перспективы. И теперь, если мне вновь придется повстречаться с лингуа... то есть с лингвистическим вампиром, мы еще посмотрим, чья возьмет. И у кого раньше возникнут проблемы... - Редуард неожиданно замолчал, - с этим... - волнение охватило его, - ну, красным... да что там волнение - настоящая паника! - который во рту! - закончил он и беспомощно посмотрел в глаза ксенобиолога.