Федор Березин: Экипаж черного корабля

— Ты заложник, «верный друг»? — хохотнули впереди. — Просто заложник? А зачем ты довел врагов сюда?

Такие вопросы Мурашу-Диду не нравились, а тон еще более, тем паче оскорбительное «тыканье». Во всех прошлых случаях получалось проще: он представлялся, их подпускали ближе, возле уха шипели иглометы, рвались где-то гранаты — и все. Конечно, в первый раз это его ошарашило, но потом выработалось привыкание. Он даже стал надеяться, что когда-нибудь все кончится и его за хорошее поведение отпустят. А кто в родном гига-танке узнает о его походе? Ведь все те, кто видел, однозначно мертвы. Сейчас творилось что-то не то. Могло кончиться плохо. Эти люди позади — переразвитые приматы, — они очень нервные: могут запросто сломать ему не только палец, но и руку — и главное, ни за что, просто из-за несговорчивости собственной бортовой полиции.

— Позовите какого-нибудь офицера! — внешне уверенно приказал Мурашу-Дид. — Лучше генерал-канонира Тутора-Рора!

— Генерал Тутор под арестом! — прокричали оттуда. «Под арестом? — удивился старший эрэнкашник. — Кто же его арестовал?» — хотел спросить он, но внезапно подумал, что все правильно и именно так следовало сделать давно.

— Ну, кто там есть из старших?! — совсем уверенно, жестко, как в былые времена, спросил Мурашу. — Давайте его сюда!

— Самая старшая на борту и всюду — Великая Мать!

— Кто? — искренне не понял комитетчик.

— Ее волей и силой погубивший всех РНК от власти отстранен! — сообщили из преддверия «купола» другим, но внезапно знакомым голосом.

«Улла Ююл!» — неожиданно узнал Мурашу. Он хотел даже гаркнуть, почему она оставила вверенный пост — присмотр за командиром «горы», но неожиданно внешние обстоятельства изменились.

— Смерть предателям! — завизжали спереди.

И верный друг Честного Меча почувствовал ужасающую боль, оставляющую далеко на задворках полуоторванный левый мизинец: похоже, в него одновременно втыкались сотни боевых иголок. И мир для него исчез.

И хаос лестниц, и чудо ориентации: скорее всего обычно здесь пользуются лифтами. Точнее, пользовались раньше, до того как пиротехник Забат синхронизировал скоротечность предназначения «крепышей». И там, позади, отмеченный кровью след, может быть, сотня или чуть менее трупов — недосуг считать в задыхающейся суете бегства, даже автосчетчик в голове дает сбои. И далеко не все, меньшая часть тех, кто замер, остановил жизненные функции организма, имели шанс и намерения преградить дорогу группе Лумиса — большинство просто оказались не в том месте и не в то время: внутри «свиноматки» явно не слишком много вариантов попасть из одной точки в другую, так что, когда продираешься сквозь какой-то из узлов коммуникации, не встретить кого-нибудь просто невозможно. У этих встречных-поперечных свои меркантильные цели, связанные с аварийным статусом гига-машины? К делу это не относится: задача Лумиса — нанести брашской «свинье» максимально возможный ущерб, а подвластные ей людишки — достаточно слабое, удобное для истребления звено. Расовые особенности не дают каких-то заметных отличий в сопротивлении игольчатым зарядам, а методика слома шеи инженерным работникам на порядок проще того же действия в отношении друзей Меча. Вопреки этому система уничтожения «свиноматки» изнутри посредством технодиверсий — дело новое, еще не отработанное: попробуй разберись сгоряча, какая из попавшихся на пути кабельно-волноводных скруток предельно важна? В отряде Лумиса Диностарио явно прощупывается дефицит по линии инженерного звена. А сейчас устранять этот дисбаланс несколько поздно.

Но все имеет конец, даже Трехсолнцевая вселенная в целом, а уж тем более хаос лестниц присыпанной искусственной лавиной гига-машины. И может быть, где-то внутри опытный дядя — Лумис, съевший в сражениях не существующее на Гее животное — собаку, удивляется. Вполне вероятно, те, где-то за черной пеленой вращающиеся плазменные шары действительно боги. И сейчас они улыбаются, подбадривая любимчика миллионоруким сплетением протуберанцев. Откуда Лумису Диностарио знать, как проведено воздействие? Он не обладает телепатией и не может охватить сторонним взглядом хаос, стимулированный в «Сонном ящере» вторжением отряда. Как он может догадаться, что старые и совсем молодые, только сейчас заявившие о себе группировки сводят дебеты с кредитами, стараясь действовать с перехлестом, ибо в их шатком положении лучше пережать, чем недожать.