Вадим Охотников - В мире исканий

— У меня успехи? — ответил Петренко, круто останавливаясь перед ленинградцем. — Вы шутите? Вот у вас удача — это да! Есть с чем поздравить.

Он вдруг крепко пожал руку Шабалину. Рука Петренко была сухая и горячая.

— Я вас совершенно не понимаю, — недоумевал Шабалин. — В последнее время вы говорите какими-то загадками.

— Загадка решена! — Петренко щелкнул пальцами. — Теперь я знаю, кто это бродил под землей!

В гостиную вошел директор. Вслед за ним внесли чай.

— Так вот, насчет этих скрипов и шорохов, о которых я вам уже говорил… — начал Петренко, усаживаясь за стол.

«Опять со своими таинственными звуками! — подумал директор. — Что они ему покоя не дают?»

— Много приходится слышать разных звуков с помощью подземной акустической аппаратуры, — продолжал Петренко. — А тут, представьте себе, как будто что-то немного знакомое… «Что это может быть?» думаю. Этакий характерный шорох с потрескиванием…

Рассказ не столько интересовал директора, сколько беспокоил его. Глаза Петренко горели, как казалось директору, ненормальным, болезненным блеском. Его веселость тоже была какой-то подчеркнутой и неестественной.

— Пейте чай, Петр Тимофеевич, — проговорил Губанов. — Остынет…

— Ах, да, да! Чай!.. — заторопился Петренко. — А вы почему не пьете?

Затем, не говоря больше ни слова, он вытащил из бокового кармана несколько блестящих ярко-красных камней и принялся накладывать их в стакан.

«Все! — мелькнуло в голове у директора. — Рехнулся! Кладет карналлит вместо сахара…»

— Петр Тимофеевич… — кинулся к нему директор. Его остановил предупреждающий жест Петренко.

— Тише! Одну минутку, тише… — торжественно произнес он, отодвигая стакан с карналлитом на середину стола. — Слушайте!

Множество пузырьков начало бурно подниматься сквозь темно-красную жидкость чая. Из стакана, где растворялся карналлит, слышались треск и слабое шипение.

— Ну что? — торжествующе воскликнул Петренко. — Слышите? Что это такое?

— Это вырывается из растворяющихся кристаллов так называемый микровключенный газ, — ответил директор.

— Вот именно! — перебил Петренко. — Частицы газа вкраплены в кристаллы и находятся там под давлением чуть ли не в несколько десятков атмосфер… Газ, попавший в кристаллы еще при образовании кунгурского яруса пермской системы, теперь вырывается наружу. Как только стенки ячеек, в которых он находился, стали тоньше от растворения, газ вырвался из многовекового плена… Вам ясно, Константин Сергеевич?

— Не совсем, — проговорил Шабалин.

— Вы не догадываетесь, почему у вас на экране появляется туманная дымка? Газ-то становится электропроводным! Ну, а вам, физику, остальное все должно быть ясно.

— Вы хотите сказать…

Шабалин остановился. Слишком неожиданной была подсказанная ему догадка. Под влиянием дециметровых волн в породе возникают ионные процессы и происходит разогрев газа. Газ, расширяясь, ломает стенки и разрушает кристаллы. Значит, не годятся дециметровые радиоволны для разведки в калиевых рудниках. Разрушение кристаллов — вот о чем говорит дымка, появляющаяся на экране, которая мешает исследованиям.

Шабалин посмотрел на Петренко. Как наглядно и убедительно тот доказал бесполезность прибора Шебалина в калиевых рудниках! И этот жестокий удар был нанесен в присутствии директора, на совещании, созванном по требованию самого Петренко.

— Я установил, — продолжал все тем же радостно-возбужденным тоном Петренко, — что характерный этот шорох возникает именно тогда, когда работает ваша аппаратура, Константин Сергеевич. Слышу шорох — бегу к вашему штреку, смотрю: работает. Выключен ваш аппарат — и шороха нет. Вчера подтащил портативный акустический прибор прямо к вашему гроту. Бегать уже был не в силах, устал… Всю эту — ночь просидел за вычислениями… Простите, я, может быть, кажусь вам немного странным…

— Очень благодарю вас, — сухо проговорил Шабалин. — Вы уделили мне много внимания. Вы доказали, что применение моей аппаратуры в калиевых рудниках невозможно. Теперь мне не придется тратить время на решение безнадежной задачи.

Шабалин резко поднялся из-за стола.

— Позвольте, товарищи, — заволновался директор, — ссориться вы опять собираетесь, что ли?

— Зачем ссориться! Из-за чего? — закричал Петренко, вскакивая со своего места. — Константин Сергеевич, дорогой! Разрешите мне расцеловать вас на радостях… Неужели вы не поняли еще? Да ведь перед нами открытие!.. И какое еще! Я очень рад, что помог в этом деле… Мощность передатчика мы увеличим и… Понимаете?