Гоар Маркосян-Каспер - Вторая Гаммы

И тут он услышал задыхающийся голос Марана.

— Патрик! Патрик… Опиши… что видишь на мониторе…

— Поэт сидит на траве, — ответил тот удивленно, — вы с Даном стоите на дорожке…

— Достаточно!

Дан открыл глаза. Никаких веревок, столбов, лесного пожара, мелодраматических сцен… И все же он был совершенно обессилен, не мог отдышаться, словно пробежал марафон, рубашка пропиталась потом насквозь, его буквально шатало… Он увидел Поэта, который лежал на траве, раскинув руки, и облизывал языком сухие губы, повернул голову, Маран стоял, прислонившись к дереву и вытирал платком лоб… Как? Как он смог?! Молниеносно вспомнилась Палевая, кошмарный ночной полет, Патрик и Поэт корчатся в инфразвуковом поле, он изо всех сил цепляется за подлокотники, чтобы удержаться, не рвануть дверцу и не выпрыгнуть из этого ада, а флайер падает, падает, и Маран встает, Маран идет к пульту, Маран включает автопилот… Никто не смог бы этого одолеть, только ты, сказал он Марану, не тогда, гораздо позже, а тот отмахнулся, как всегда…

Дан не стал ничего говорить, снова повернулся к Поэту, тот уже сидел, но когда Маран бросил: «Пошли», никак не мог встать, у него подгибались ноги, Дан потянулся помочь и почувствовал, что руки у Поэта дрожат.

В полном молчании они вернулись к орбитолету.

Когда Дан описал галлюцинацию или мираж, Поэт дополнил его рассказ и несколько слов добавил Маран, выяснилось, что на сей раз иллюзия была практически идентичной, отличаясь лишь в одной детали: Поэт видел, как убили Дана и Марана, а Маран — как Поэта и Дана, то есть каждого из троих заставили пережить смерть своих друзей, своей собственной никто не дождался благодаря Марану, который…

— И как это тебе удалось? — спросил Патрик.

— Думаешь, я знаю? — отозвался Маран.

— Сосредоточься, может поймешь? Это бы нам здорово пригодилось.

Маран погрузился в размышления. Поэт, наклонившись к Дану, тихо заметил, что, по его мнению, дело вовсе не в ходе мыслей или каком-то наитии, а просто в личности, Дан кивнул, он и сам так считал.

Они сидели в полном молчании за круглым столом кают-компании, которая была одновременно и пультовой, и постом наблюдения, орбитолет — штука тесная, и ждали, когда Мит, чей стул стоял напротив открытой двери в коридор, вдруг вскочил. Дан повернул голову одновременно с прочими и тоже невольно поднялся с места. По коридору шел водолеянин. Он напоминал скорее того убийцу из видения, нежели вялых жителей поселка, шагал уверенно, крепко ставя широкие ступни и высоко держа продолговатую голову. Не задержавшись в дверях, он вошел в кают-компанию свободно, словно не в гости явился, а вернулся к себе домой, но, переступив порог, все же остановился и внимательно оглядел крупными, круглыми, совершенно синими, без белка и зрачка, глазами повскакавших с места разведчиков.

— Это был ты, — сказал он внезапно, показывая на Марана, но не пальцем, как человек, а всей вытянутой кистью, шестерней, если можно так выразиться. И добавил с непонятной интонацией: — Кто тебя научил держать удар?

Дан поразился сугубо земному выражению, но тут до него дошло, что туземец не открывал рта, без сомнения, слова, в которые облеклась посланная им мысль, подобрал мозг самого Дана, возможно, для других вопрос прозвучал иначе, не изменилась только суть.

Маран пожал плечами. Как ни странно, водолеянин словно понял его. Некоторое время он стоял неподвижно, потом, властно отстранив загораживавшего дорогу Патрика, обошел сбоку стол и оказался напротив Марана, в каком-нибудь полуметре от него. И молча вперил в того немигающий взгляд. Маран напрягся, как натянутая струна, и стиснул зубы. Минута, вторая… Артур, стоявший к Марану ближе всех, со стоном упал на колени, потом повалился ничком, водолеянин не обратил на него никакого внимания, он продолжал смотреть на Марана, тот побледнел, потом побелел, на лбу у него выступили крупные капли пота, он, кажется, даже пошатнулся, но снова выпрямился. Дан вспомнил о станнере в кармане брюк, совсем близко, но попробовав достать его, понял, что не может, руки ему не повиновались. Наконец водолеянин отвел глаза и, как ни в чем не бывало, пододвинул стул и сел. Выглядел он слегка комично, короткие ноги не доставали до пола, а тучное тело выступало за края сидения, но улыбнуться никто не подумал. Поэт и Мит помогли Артуру подняться и водрузили его в единственное небольшое полукресло, а Маран молча нашарил стул и тоже сел.

— Откуда вы? — спросил водолеянин. — С Новой Эдуры или Старой?