Сергей Русинов: Капитан Дональдсон

- Неправда! - возразила женщина, отрицательно качнув головой.

- Нет, это правда! Правда! Ты Кэтрин Дональдсон! - встряхнул он её за плечи, словно безжизненную тряпичную куклу. - Вспомни!

- Нет, я но... - попыталась повторить она, вырываясь.

- Кэтрин Дональдсон!!- отчаянно прокричал капитан.

- Я номер...

- Ты Кэт... Ну, хорошо, хорошо, ты... то есть вы - номер "вэ"... Черт, как его там... - с досадой мотнул головой Дональдсон, видя тщетность своих попыток разбудить её сознание. - Но почему бы вам просто не поиграть? Представьте себе, что вы и в самом деле моя мама. Ну, пожалуйста, прошу вас! Неужели это так трудно?!

- Что ж, если вы так настаиваете... - нехотя произнесла женщина. -

Хорошо, я попробую. Хотя я совершенно не представляю, что значит быть какой-то там "мамой"! - добавила она, пожав плечами.

- Отлично! В таком случае, не пора ли нам приступить к празднику?

- Да, конечно, - кивнула она безо всякого интереса.

- Тогда давай вместе загадаем желание и задуем все эти свечи!

Глубоко вздохнув, они быстро задули свечи на торте и весело рассмеялись. Точнее смеялся только он, а она лишь подражала ему.

- Ура! С днём рождения, мама! Ну, что же ты сидишь? Разрежь его! - предложил капитан.

- Ой нет, я не умею! - отрицательно покачала она рукой. - Лучше уж вы сами...

- Как скажешь, мама... - произнёс он, не теряя всё-таки надежды.

И разрезая торт, капитан стал тихонько напевать песню, которую они часто пели вместе. Украдкой поглядывая на мать, он заметил, что выражение её лица стало постепенно меняться. Сначала она внимательно прислушалась к его пению, пробормотав: "Где же я это слышала?", затем её холодные, равнодушные глаза увлажнились, и она начала тихо и невнятно подпевать вместе с ним. Заметив это, Дональдсон запел громче, вкладывая все свои чувства, отчего у него по щекам предательски потекли слезы. Его мама стала подпевать громче и правильнее и тоже тихонько заплакала, украдкой вытирая слёзы рукой.

- Ах, как прекрасно вы пели, - восторженно сказала она, когда он закончил последний куплет, - Но что это за песня? Мне кажется... я уже... слышала её раньше.

Дональдсон присел рядом с ней на колени и взял её за руки.

- Это твоя любимая песня, мама, - сказал он, с нежностью глядя на неё.

Сжав его голову ладонями, она заглянула в его заплаканные глаза.

- Так как, вы говорите, вас зовут, молодой человек?

- Эн... Эндрю, - еле слышно пробормотал он, боясь спугнуть уже забрезжившую перед ним надежду, что она вспомнит его.

Услышав его имя, она неожиданно вздрогнула... и на него снова взглянули добрые и проницательные глаза его матери.

- Эндрю... Сыночек мой! - сказала она с любовью.

- Мама!.. - только и смог ответить он ей.

Они крепко обнялись и тихо, безвучно зарыдали, сжимая друг друга.

- Значит... ты всё-таки узнала меня? -- немного придя в себя от счастья, спросил Дональдсон.

- Ну, как же я могу не узнать тебя, Эндрю! - ответила мама, немного укоризненно покачав головой.

Тут она удивлено огляделась.

- Постой, постой... Мы где, на "Эклиптике", да? - предположила она,

видя перед собою каюту.

- Нет, мама, мы на моём "Звёздном Рыцаре", - сказал капитан.

- Ха-ха-ха! Неплохая шутка! - рассмеялась она, не поверив.

- Дорого бы я дал за то, чтоб это было шуткой! - кисло усмехнулся Дональдсон, - Нет, мама, ты, действительно, на моём корабле.

- Но как же я сюда попала?

- А ты что, не помнишь?

- Нет, - недоумённо пожала она плечами.

- Ну и дела! - изумился капитан, и коротко рассказал ей обо всём, что случилось с ней и с его отцом.

Внимательно выслушав его, она схватилась за голову:

- О боже! Я ничего этого не помню!

- Совсем ничего?! Не может быть! Ты должна что-то помнить! - возразил он.

- Ну да, я помню кое-что... - нерешительно ответила она, наморщив лоб. - Но так... как будто это всё не со мной происходило... Помню, меня кто-то куда-то отвозил, я что-то там делала... Потом появились странные уродливые существа в белых костюмах... Одно из них всё задавало мне какие-то непонятные вопросы, на которые я никак не могла ответить... Потом эти существа посадили меня в какую-то крылатую штуковину и перевезли на какую-то железную конструкцию... потом...

Тут она вдруг замолчала, сопоставляя в уме произошедшие события, а затем с ужасом воскликнула:

- Так это был ты, Эндрю! Это был твой экипаж и твой корабль! Ужасно! - содрогнулась она как от боли. - О боже, я представляю, как тяжело тебе пришлось! Ты столько раз рисковал жизнью, с таким трудом нашёл меня, отца и остальных пассажиров лайнера, а я глупо пялилась на тебя, как безмозглая кукла! Прости, прости меня, сынок! - заплакала она, закрыв лицо руками.