Андрей Столяров - Я - Мышиный король

Правда, непосредственная опасность, видимо, пока миновала, но за проволочной изгородью кустов, которые сцепленностью своей давали нам кое-какую защиту, открывался просторный, вытоптанный учениями, безжизненный плац, неприветливый и опоясанный по другой стороне казармами из желтого камня - мрачное трехэтажное здание административного корпуса поднималось над длинными ребрами крыш, трепетал раздвоенный вымпел на вытянутой антенне флагштока, будто сказочное существо, гнусавил, надсаживаясь, сигнал тревоги, а между административным корпусом и казармами, сталкиваясь так, что даже сюда доносился металлический грохот, перекатывались, как по биллиарду шары, бронзовые фигуры воинов.

Их оказалось намного больше, чем я рассчитывал, и лично мне было совершенно ясно, что сейчас они построятся в боевые порядки, очерченные рядами когорт, на секунду замрут, повинуясь приказам своих офицеров, а затем дружно выхватив сверкающие полоски клинков, как железные насекомые, начнут расползаться по аппельплацу - накреняя рога, прочесывая территорию гарнизона.

Видимо, у нас оставалось минут десять-пятнадцать, не больше.

- Что будем делать? - тихонько спросил я у Крокодила.

А Крокодил вдруг ужасно, будто живой покойник, осклабился.

- Ничего, - сказал он, собирая кожу на лбу в зеленоватые складки. - Я ведь тут служил когда-то, еще до "Славного прошлого". Знаешь - школа курсантов, военное обучение. Не волнуйся напрасно, еще не вечер. Ты когда-нибудь имел дело со взрывчатыми веществами?

- Не приходилось, - сказал я.

- Ладно. Не имеет значения. Сейчас мы устроим тут небольшой фейерверк! Главное - держись рядом со мной, не высовывайся...

Откуда только у него взялись новые силы?

Пригибаясь, мы пробежали вдоль штабелей автомобильных покрышек, от которых воняло мазутом и тухлой резиной, и когда очутились у задней части строения, похожего на громадный амбар - совершенно глухого, без окон, с настилами, побелевшими от времени и дождей, то Крокодил, поднатужившись, вытянул и отодвинул широкий горбыль, испещренный сучками, и, чуть слышно пробормотав: "Десять лет прошло, елки-палки, ничего тут не изменилось", осторожно просунулся в образовавшийся темный проем - впрочем, сразу же высунувшись обратно и предупредив:

- Сиди тихо, с другой стороны - охранение...

После чего уже окончательно растворился внутри.

Только теперь я слегка перевел дыхание. Место мне, надо сказать, не очень понравилось. Было оно какое-то все замусоренное, загаженное, замордованное, превращенное в отстойник гуляний, точно поселковое кладбище: тускло поблескивали окрест грязные водочные бутылки, стаи консервных банок, как тараканы, коричневели в ложбинах, там и сям обозначали себя засохшие рыбьи головы, и случайная пихта кладбищенской заморенной окраски еле-еле произрастали на почве из камней и песка, вид у нее был необычайно унылый, почему-то казалось, что ей уже дальше не жить, а в довершении ко всему, как бы придавая картине некую завершенность, обомшелая ржавчиной, как будто осенней трухой, громоздилась за пихтой коробка полуразобранного автобуса, и сквозь щели ее свисала мочальная осклизлая пакля.

В общем, трудное было место, нерадостное.

Даже зелень травы, кое-где проклевывающейся из глинистых кочек, нисколько его не облагораживала.

Потому что травы было слишком мало.

И однако же, это, вероятно, было последнее, что мне суждено было видеть. Никаких иллюзий у меня в этом смысле не оставалось. Я, конечно, понимал, что у Сэнсея имелись какието свои, особые соображения, чтобы организовывать акцию именно в данном месте. То есть, в Крепости, со всех сторон окруженной каналом. Он, по-видимому, принимал во внимание тот основополагающий факт, что поскольку Геккон избрал этот остров своей резиденцией (не случайно, а как наиболее безопасное место в городе), что поскольку он практически нигде не показывается, (а уж если и выезжает, то с таким частоколом охраны, через который нам попросту не пробиться), что поскольку возможность приблизиться к нему во время официальных мероприятий полностью исключена (это вам не с гвардейцами, которые только и могут, что хлопать ушами), то, конечно, организовывать операцию необходимо именно в Крепости. Никакие другие решения нам не светят. Лишь спугнем неудачной попыткой и заставим насторожиться. Нет-нет-нет, только в Крепости. В Крепости, и нигде более. Да и психологически это давало определенные преимущества. Потому что здесь нас не ждали - срабатывал фактор внезапности. А внезапность при проведении акции, пожалуй, самое главное. Ведь работаешь в одиночку против двух или трех десятков охранников. И, конечно, желательно появиться там, где тебя меньше всего ожидают: где звенит пустота, и где ты - властелин ситуации. В этом, может быть, и заключается высокое искусство теракта. Внезапность. Как бог из машины. Так оно в конечном счете и получилось. И поэтому, если говорить о самой операции, то идея Сэнсея полностью себя оправдала.