Артур Кларк: Космическая одиссея: Научн.-фантаст. трилогия

— Это верно — как для людей, так и для монолитов.

— Мы трое должны стать управляющими непредвиденным, равно как и стражами этого мира. Ты уже встречался с Амфибиями; тебе еще предстоят встречи с Существами, закованными в силиконовую броню, питающимися лавовыми потоками, и Пловцами, снимающими морские урожаи. Наша задача — помочь им развить потенциальные возможности — или здесь, или где-нибудь еще.

— А как с Человечеством?

— Бывали моменты, когда мне хотелось вмешаться в их жизнь — но предупреждение, данное Человечеству, распространяется и на меня.

— Мы соблюдали его не слишком тщательно.

— Достаточно тщательно. А пока, нам нужно сделать многое, прежде чем закончится короткое лето Европы и снова придет длинная зима.

— Сколько у нас на это времени?

— Мало; меньше тысячи лет. И мы не должны забывать о судьбе жителей Юпитера.

Знаменитый небоскреб, возвышающийся над лесами Центрального Манхэттена в одиноком великолепии, почти не изменился за прошедшую тысячу лет. Он составлял часть истории, и его сохраняли в благоговейном почтении. Подобно всем историческим памятникам, его уже давно покрыли тончайшей алмазной пленкой, чтобы исключить разрушительное действие времени.

Те, кто когда-то присутствовал на заседании первой Генеральной Ассамблеи, никогда не смогли бы предположить, что прошло больше девяти столетий. Их могла бы, однако, заинтриговать совершенно ровная черная плита, стоящая посреди плазы и почти копировавшая очертаниями здание ООН. Если бы — подобно всем остальным — они протянули руку и коснулись ее, их озадачила бы легкость, с которой их пальцы скользнули по черной как смоль поверхности.

Но их еще больше бы озадачили — нет, привели в благоговейный восторг — изменения, происшедшие в небе…

Последние туристы ушли час назад, и плаза совершенно опустела. Небо было безоблачным, и уже виднелись наиболее яркие звезды; свет звезд послабее меркнул в лучах крошечного солнца, сиявшего в Полночь.

Свет Люцифера отражался не только от черного стекла древнего здания; его лучи освещали и узкую серебряную радугу, пересекавшую южную часть неба. Вдоль и вокруг нее двигались — очень медленно — крошечные огоньки: шло общение всех миров Солнечной системы, расположенных между ее двумя солнцами.

И если очень внимательно присмотреться, можно было различить тонкую нить Панамской башни — одной из шести алмазных труб, связывающих, подобно пуповине, Землю с ее рассеянными в космосе детьми, — которая на двадцать шесть тысяч километров протянулась вверх от экватора, чтобы соединиться с Кольцом Вокруг Мира.

Внезапно, почти с такой же быстротой, как и родился, Люцифер начал угасать. Ночь, которую люди не знали на протяжении тридцати поколений, снова заполнила небо. Засияли ранее изгнанные — и невидимые — звезды.

И во второй раз за четыре миллиона лет Монолит проснулся.

Подобно тому как «2010: Одиссея два». не была продолжением «Космической Одиссеи 2001 года», настоящая повесть не является непосредственным продолжением «Одиссеи два». Все три произведения следует рассматривать как вариации на одну тему, где происходят схожие события и действуют те же герои.

События, происшедшие после 1964 года, когда Стэнли Кубрик высказал предложение (еще за пять лет до высадки людей на Луне!), что стоит попытаться снять «настоящий научно-фантастический фильм», делают прямую связь между этими тремя произведениями невозможной, поскольку более поздние повести включают в себя открытия и события, о которых, когда я писал более ранние произведения, можно было только мечтать. В основу «Одиссеи два» был положен фантастически успешный пролет «Вояджера-1979» рядом с Юпитером, и я не собирался возвращаться к этой теме до тех пор, пока не станут известны результаты еще более грандиозной миссии «Галилея». В декабре 1988 года «Галилей» должен был достигнуть Юпитера. Вот почему я решил больше не ждать. Увы, трагедия с «Челленджером» не позволила осуществиться этим намерениям.

В заключение мне особенно хотелось бы поблагодарить Л. Сессинса и Д. Снайдера за предоставление мне данных и координат кометы Галлея при ее следующем приближении. Они не несут ответственности за те изменения в орбите кометы, которые я включил в повествование.

Я также весьма благодарен М. Россу за его поразительную по смелости теорию планет с алмазным ядром.