Две особы, переговариваясь, заняли кабинки. Они дружно отливали, не прерывая оживленную беседу. О, женщины! Они не могут удержать язык за зубами даже там, где молчание приличествует — каждому индивидууму. Подумав об этом, я еще сильней прижал грудь моей пленницы, отчего она прямо-таки приклеилась спиной к моей груди, а жопа прижалась к тут же зашевелившемуся члену, И мне пришлось предупредить «чужую»:
— Пикнешь — утоплю а унитазе!
Она не обиделась, а, напротив, как-то обмякла. Дамы тем временем вышли из кабинок и направились к умывальнику.
— Говоришь, ошибся туалетом, — спросила вдруг «чужая» тихо-тихо. — А зачем тогда подглядывал за мной?
— Я — подглядывал?! — искренне обижаюсь, — Да с чего ты взяла…
— Вон же, зеркало разбитое лежит… Эх, ты.
Разоблачение только усилило мое возбуждение. Пленница догадалась, что перед ней не маньяк-убийца, а вполне безопасный мудак-читатель и… в корне изменила ко мне отношение, став какой-то более «свойской».
— Кажется, ушли… — пробормотала «чужая», отнюдь не торопясь освободиться из моих объятий.
К счастью, кто-то опять вошел в туалет. Мы замерли, тесно прижавшись друг к другу.
— Черт возьми… — слабо возмутилась девушка. — Так они никогда не кончатся…
И тут, сам того не ожидая, целую девушку в щеку. Она дернулась, тонкие брови поползли было вверх, но тут же опустились. С каждой секундой из жертвы моя пленница превращалась в соучастницу, и это сближало нас… Настолько, что я уже беззастенчиво целовал эти сладкие губы. А потом мой язык забрел (совершенно случайно, конечно же) в розовое ушко, она стала таять как свечка…
«Чужая» задрожала, когда я задрал юбку и полез под трусики. Животик у нее оказался такой прохладный, а между ног, наоборот, было необыкновенно горячо и мокро. Интересно, давно ли она поплыла? Наш поцелуй ужасно затянулся, потом она вытащила из моего рта свой язык и попросила:
— Поцелуй… туда…
От поцелуя «туда» она повизгивала, слегка царапая ноготочками стенку кабины и мой затылок. Конечно, каштановая дырочка не была лесбиянкой, но кое-какой опыт подобных отношений у нее, как видно, все же образовался. Девушка откидывалась назад все дальше, пока, забросив руки за голову, не уперлась в стенку. Получился этакий полумостик или изящная арка.
Бедра были широко разведены, и я без труда, почти не целясь, заехал членом куда надо. Она терлась щелью вниз-вверх, а я толкал ствол вперед-назад. Все получалось довольно синхронно. Ласки моего языка, видимо, еще не успели погаснуть во влагалище, потому что «чужая» вскоре скоро стала кончать. Она кончала и все никак не могла кончить, причитая как заведенная:
— Ой, мамочка!.. Ой, как хорошо!.. Ах!.. Милый!.. Как зам-ме-чате-льно-о-о!.. О, Боже! Я хочу, чтоб и ты то-о-же кон… чи-ил… О! Давай, милый… хор… мой…
Я тоже кончил, но она не слезала с члена, пока тот сам не выпал оттуда. А потом ей захотелось пописать.
— Отвернись…
Но я не подчинился, любуясь, как светлая струйка выстреливается из опушенных нежными волосами губ.
«Чужая» не стала закрываться, вероятно, чтобы не портить мне удовольствия. Промокнув письку листочком бумаги, она выпрямилась и натянула трусики.
— А ты, вообще-то, с извращениями, — констатировала она без тени осуждения в голосе.
— Наверное, каждый в какой-то степени извращенец, — парировал я.
Немного подумав, она вдруг рассмеялась, зажав рот ладонью:
— Действительно, если бы полчаса назад кто-то сказал мне, что отдамся мужчине в туалете…
— А ты сама не трепись, и так твой язык уже подвел тебя. Светку зачем-то обидела.
— Ой, и не говори! Какая же я все-таки болтушка. Ляпнула, не подумав. Где вот она сейчас шастает?.. Она все держит в себе. Хотя понять ее можно: Светка некрасивая, вот и боится, как бы не отбили, а Серега этот пришел к нам в общагу. Светки не было. Зачем, к кому пришел — не говорит. И сразу полез ко мне целоваться.
— Наглый, как я.
— Зато ты умелый, — оценила она, — а у него ничего не получилось… Не смог. Полная дисгармония. Да и я не хотела… А, ладно. Между прочим, давай хоть познакомимся.
— А зачем? Так даже интересней. Абстрактный мужчина встречается случайно с абстрактной женщиной…
— …И совершает абстрактный половой акт, — продолжила она. — Понимаю. Так сказать, секс в чистом виде, но в грязном месте…
Она протянула руку и представилась:
— Люба.
— Виталий, — отвечаю, пожимая узкую ладонь и церемонно склонив голову, словно находились не в библиотечном сортире, а на приеме в Версальском дворце.
Читать дальше