Валентин Николаев: Выбор пищи - выбор судьбы

«Сырые растительные продукты должны быть единственной пищей человека.

Блюдоедение - противоестественное явление» которое должно быть изгнано из жизни человека.

Человеческая пища должна состоять только из живых клеток.

Кухонный огонь извращает пищу человека.

Сыроедение избавляет человека от всехболезней.

Блюдоедение - главная причина всех заболеваний человека.

Сыроедение увеличивает продолжительность жизни.

Приучать новорожденного к вареному - тягчайшее из преступлений».

В голове завертелся вихрь мыслей. Пройти мимо такой интересной идеи было невозможно. Она великолепно согласовалась с теорией и практикой голодания, а все вместе складывалось в единую и вполне логичную гипотезу. Чем дольше думал, тем больше убеждался в ее истинности.

Если наш организм от природы действительно рассчитан на сырое питание и если современная вареная, печеная и жареная пища является причиной многих человеческих болезней, тогда более понятными становятся явления, наблюдаемые после голодания, в частности, отрицательные реакции организма на некоторые продукты, прошедшие тепловую обработку.

Этим вопросом следовало заняться, тут обязательно есть «момент истины». Можно ведь перейти на сырую пищу и, если обещанные чудесные эффекты подтвердятся, - значит, гипотеза верна, Я уже и так почти поверил, но нужны были объективные доказательства, чтобы не только верить, но знать точно. Если коротко, главный вопрос выглядит так: действительно ли вареная пища является причиной болезней человека?

Вскоре я познакомился с А.Н. Чупруном - тогда уже известным пропагандистом натуризма и сыроедения. Они с Даниеляном в один голос заявили, что перестройка организма на сырую пищу происходит не сразу, надо год не есть ничего вареного, а это не так просто, как может показаться. Они не отговаривали, но кто-то из них предупредил: «Смотри! Потом вернуться к вареной пище уже не сможешь: навалятся все прежние болезни и еще много других». Но идея сыроедения меня так захватила, что отступать было уже поздно. Это рука судьбы, Она указывала мне путь, и я пошел, не оглядываясь.

Было начало марта 1977 года. Я провел очередное десятидневное голодание и, начиная питаться, стал выдерживать единственный принцип - ничего вареного, только натуральная, сырая пища. После голодания, как и полагается, сначала - морковный сок, потом тертая морковь, яблоки, апельсины. А дальше в диете заменил все вареное: кашу, картофель, хлеб на натуральное: огурцы, помидоры, сырую капусту, морковь, репу, проращенную пшеницу, орехи, финики. Пытался есть и сырую картошку, которую любил в детстве, но она съедобна, когда молодая, а к весне уже не годится. По семейному бюджету и по ассортименту продуктов ограничений тогда не было, но, сколько бы ни ел, никак не мог насытиться.

С удивлением обнаружил, что в продаже натуральных продуктов меньше, чем переработанных. Перепробовал почти все травы и листья в лесу - съедобных тоже мало.

В мой рацион тогда входили:

Морковь, репа, свекла, огурцы, помидоры, капуста, салат листовой.

Яблоки, груши, апельсины, грейпфруты, лимоны, финики, изюм, инжир, бананы, виноград, абрикосы, вишни, сливы, арбузы, дыни (по сезону).

Пшеница (пророщенная или просто размоченная), чечевица (размоченная).

Мука пшеничная, ржаная, овсяная, отруби пшеничные (ел в виде густого сырого теста).

Орехи грецкие, кедровые, фундук, семечки подсолнуха.

Крапива, щавель, другие травы, листья липы, хвоя лиственницы.

С августа стал иногда употреблять брынзу «болгарскую» и сыр «сулугуни». (Говорят, что их делают без сильного нагревания). Из-за большого количества соли их приходилось вымачивать в воде.

Ради любопытства попробовал сырое мясо и рыбу на вкус, но есть не стал, зная об опасности заразиться чем-нибудь от таких продуктов. Несколько раз попадались продукты с какими-то ядохимикатами или удобрениями: ранняя капуста, арбузы, виноград. Очень неприятное состояние. Но, кажется, нитратные арбузы потом научился отличать, только не по вкусу, а по какой-то другой чувствительности во рту.

Уже через два месяца в моем состоянии обозначились радующие меня изменения. Появилась удивительная легкость. Я не ходил, а летал. На шестой этаж взбегал по лестнице, соревнуясь с лифтом. По улице - только бегом, хотя торопиться не требовалось, но идти шагом было как-то странно, как передвигаться ползком.