Мария Черняковская - Жизнь Короля

– Познакомьтесь, Джерри – Лора.

– Очень приятно.

– Мне уже Алекс успел рассказать о Вас.

– Да? И что же он рассказал? – кокетливо поинтересовалась Лора.

– О том, какая вы необыкновенная. Он не преувеличивал.

– Эй, ребята, я вам не мешаю?

Лора прижалась к Алексу, обняв его за талию.

– Как ты можешь помешать, милый!

Она с такой любовью смотрела на Алекса, что Джерри впервые позавидовал другу и в то же время порадовался за него.

Господи, сделай так, чтобы он был счастлив!

– Ну что же, Джерри, располагайся, ещё увидимся. Я пойду немного отдохну.

– Конечно, Алекс, отдыхай, я найду себе занятие.

Обнявшись пара поднялась наверх. Лора сняла с Алекса рубашку, уложила в кровать, поцеловала и легла рядом, взяв за руку.

– Засыпай, милый.

Она положила прохладную руку на его глаза, и Алекс уснул, как ребёнок, с улыбкой на губах.

Они познакомились в Лас-Вегасе, Лора с приятелем присутствовали на концерте Короля, сначала она получила его поцелуй, а потом попала и в его гримёрную. Их отношения начались практически сразу. Лора, как и все женщины, не смогла устоять перед обаянием и сексуальным магнетизмом этого человека. Это невероятно, но вне сцены Алекс был ещё более привлекателен. Он, как будто снимал маску, и притягивал к себе ещё больше своей непосредственностью и естественностью. Несмотря на молодость, Лора понимала, что если согласится провести с ним ночь, то поставит крест на их дальнейших отношениях, и поэтому рискнула отказаться посетить его номер в отеле. Алекс был поражён этим отказом, но всё-таки назначил встречу на следующий вечер. На первом свидании были цветы, невинные безделушки и его глаза, светящиеся восхищением. И понеслось… Он, несмотря на занятость, всегда находил время позвонить ей, пригласить на ужин, они подолгу беседовали и целовались до боли в губах, дальше он не позволял себе заходить. А потом последовало приглашение в Роузленд. Девушка могла праздновать победу. Поначалу было тяжело привыкнуть к образу жизни хозяина Роузленда: днём он спал, а ночью бодрствовал. Здесь она впервые столкнулась с его тяжёлым характером, к перепадам настроения невозможно было приспособится. И всё-таки она надеялась, что сможет стать незаменимой для него.

…Тот день был тяжёлым для всех. Суд присудил опеку над Лайзой-Марией обоим родителям. И теперь предстояло решить, с кем будет проживать девочка постоянно, а к кому просто будет приезжать в гости. Скандалы и споры стали привычными.

– Лос-Анжелес огромный бешеный город, ребёнку будет там плохо! – кричал Алекс Памеле по телефону – Ей будет лучше в Мемфисе!

– Ты постоянно в разъездах, кто за ней будет присматривать? Кто будет заниматься её воспитанием?

– Можно подумать, что вы с Майком идеальные воспитатели!

– Перестань, Алекс, твоя ревность неуместна, мы разговариваем о нашем ребёнке.

В конечном итоге, несмотря на боль, разрывающую сердце, Алекс согласился с доводами экс-жены. Теперь предстояло тягостное расставание с Зайчонком неизвестно на какой срок, и хотя он знал, что дочь будет бывать у него так часто, как он захочет, тот момент разлуки был очень тяжёлым для его израненной души.

Он молча смотрел, как ребята загружали голубой «мерседес» Памелы, потом обнял её и сказал:

– Если тебе что-нибудь понадобится, неважно что, ты знаешь, как меня найти.

Алекс подошёл к дочери, подхватил её на руки и долгое время прижимал к себе.

– Будь хорошей девочкой, Зайчонок. Ты будешь часто навещать меня, пусть мама научит тебя пользоваться телефоном, и ты сможешь звонить мне каждый день, хорошо?

Девочка пристально посмотрела на отца.

– Ты плачешь, папочка?

Алекс не замечал, как по его щекам текут слёзы. Он метнул на Памелу испепеляющий взгляд, последний раз поцеловал шелковистую щёчку, передал Лизу-Марию матери и, резко развернувшись, пошёл назад в дом, не оглядываясь.

Алекс заперся в спальне и весь остаток дня не выходил, не заказывая обед, не отвечая на телефонные звонки и ни с кем не общаясь. К себе он не пустил даже Лору.

Из спальни доносились ругательства, потом как будто всё затихло. Джерри подумал, что Алекс оглушил себя дозой успокоительного, но вдруг послышались рыдания, похожие на рёв раненного зверя. Когда он постучал в дверь, то услышал:

– Убирайтесь все к чёртовой матери! Оставьте меня в покое!

Вплоть до четырёх часов ночи злость и отчаяние не отпускали Алекса, но потом им на смену пришли какие-то обречённость и пустота. Он затих и попытался забыться с помощью снотворного. Ничего не помогало. И он спустился вниз. В гостиной сидели Джо и Джерри.