Неоиндустриализация как шанс для России
Сегодня всем очевидно, что Россия достойна прогресса. А прогресс достижим только путем новой индустриализации – такова позиция, которая постепенно превращается в общую и общественную. Необходимость новой индустриализации признана государственным руководством страны, а также на обоих флангах политического спектра: и левом, и правом. И это в высшей степени примечательно, что курс на новую индустриализацию стал одним из основных программных требований главных политических сил, включая даже противоположные.
В контексте электорального цикла 20112012 гг. призыв к новой индустриализации России сделали Общероссийский народный фронт, «Единая Россия», КПРФ, ЛДПР, «Справедливая Россия», «Деловая Россия», «Манифест правого дела» и т. д. Таким образом, неоиндустриальный консенсус достигнут, как минимум, в заявлениях действующих политических сил страны.
Но достаточно ли этого, чтобы перейти от слов к делу? Можно ли считать неоиндустриальный консенсус полноценным? Нет, поскольку не хватает еще системного консенсуса – по поводу базисной формы собственности. Проблема состоит в следующем: хотя в своем отношении к новой индустриализации общество в принципе определилось, оно все еще не выработало своего отношения к вертикальной интеграции собственности, труда и промышленного капитала. Пока не достигнуто принципиальное социальное согласие по поводу того, на какой системной основе, при опоре на какую форму собственности разворачивать новую индустриализацию, до тех пор неоиндустриальный консенсус будет бессистемным, а значит – безуспешным.
Хотя очевидно, что выбор надо сделать в пользу вертикально-интегрированной, государственно-корпоративной формы собственности.
Перед этим выбором Россию объективно ставит настоятельная необходимость диверсификации экономики посредством осуществления новой индустриализации – технотронной, высокотехнологичной, цифровой. Наша страна опять стоит на перепутье, ей вновь предстоит избрать путь своего дальнейшего движения.
Но прежде необходимо осознать подлинную суть и последствия «радикальных реформ».
Противники истины стремятся реабилитировать «радикальные реформы» – в надежде и стремлении устроить их «второе пришествие», так как полагают, что недореформировали Россию. Сторонники истины, напротив, вскрывают саму подоплеку состоявшейся трансформации – сплошь асоциальную и реакционную по целям, методам и последствиям.
Наука с самого начала предупреждала общество: «Осуществляемые преобразования подчинены не подъему экономики, производительности труда и благосостояния народа, а созданию класса собственников путем форсированного накопления частного капитала».
Реформаторы же преследовали сугубо классовую антисоветскую цель, связанную с передачей собственности и политической власти классу буржуазии, спешно возрождаемому за счет лихорадочной внеэкономической денационализации. Откат назад, к буржуазным отношениям собственности дооктябрьского образца 1917 года, к пережиточному частнособственническому капитализму – такова была сверхзадача утилитарно антисоветских реформ 1990-х годов.
Реформаторы изображают события 19911992 гг. как революцию. Однако их претензии безосновательны. Системный критерий социальной революции простой, но строгий – это разрешение основного противоречия общества и подъем социально-экономического развития на одну историческую ступень вверх.
В частности, на соответствие данному критерию не проходит первый политический переворот 1917 года, в сущности, дворцовый, устроенный буржуазными «верхами», – февральский, но вполне проходит второй, совершенный трудящимися «низами», – октябрьский. Причем, что важно, с помощью лишь научно строгого системного критерия можно досконально разобраться в том, отчего разразившаяся ожесточенная Гражданская война велась не столько между «октябристами» 1917 года и монархистами, сколько между «октябристами» и контрреволюционными буржуазными «февралистами». Ведь это факт: не знамя монархии, а знамена свободы частной собственности и свободы торговли несла на своих штыках белогвардейщина – деникинщина, колчаковщина и т. д.
Если придерживаться научного критерия, то реформаторы 1990-х годов являются политическими преемниками контрреволюционных «февралистов». Для тех и других идеалом служит дооктябрьский капиталистический порядок 1917 года – частнособственнический, старорежимный, обильно сдобренный пережитками самодержавия и крепостничества. В точности такой же идеал, абсолютно реакционный, присущ и самим «радикальным реформам».
Читать дальше