Л. Феоктистов - Оружие, которое себя исчерпало

В начале 70-х годов под влиянием Физического института им. Лебедева (отделение квантовой радиофизики Н.Г. Басова) у нас начали развиваться теория и эксперименты по разжиганию термоядерных мишеней лазерами. Тогда же возникла новая концепция безопасных подкритических реакторов (гибридов) , наиболее плодотворно использующая достоинства делительных и термоядерно-импульсных реакторов.

* * *

Упомянутые здесь идеи, в чём-то усиленные и усовершенствованные, живы до сих пор. И это, может быть, самое главное признание таланта и заслуг выдающихся учёных, с кем довелось работать рядом. Многих уже нет среди нас, но их дар научного предвидения не перестаёт восхищать.

Научный руководитель ВНИИП академик Е.И. Забабахин, отличный газодинамик, мечтал о такой организации взрыва, чтобы под его воздействием получить из груды графита россыпь алмазов. Как знать, может, мечта его вскоре осуществится!

Особое пристрастие Евгений Иванович питал ко всякого рода явлениям, которые сопровождаются высокой концентрацией энергии в ограниченной области пространства за короткое время. Насколько помнится, именно эти его изыскания, выраженные в кандидатской диссертации и попавшиеся на глаза Я.Б. Зельдовичу, привели будущего академика в Арзамас-16 , за тройной забор из колючей проволоки…

Любовь к кумулятивным явлениям не помешала ему сформулировать общий философский принцип, согласно которому природа не допускает бесконечностей. Математические особенности в этом смысле фикция — всегда найдутся такие физические причины, которые эту особенность размоют, сведут бесконечность к некоторому конечному пределу.

Ю.Б. Харитон и Е.И. Забабахин на 25-летии ВНИИП (ныне РФЯЦ-ВНИИТФ)

фото из архива Б. В. Литвинова.

Евгений Иванович мыслил образно, хорошо рисовал, умел очень толково и доходчиво объяснять. Перед большой аудиторией никогда не импровизировал, свои публичные выступления тщательно готовил и всегда строил содержательно, без общих фраз. Речь его отличалась хорошим литературным стилем. На всякого рода неожиданные предложения выступить (на собраниях ,

партактивах)

неизменно и нервно отвечал:

— Если хотите, чтобы я говорил, предупреждайте заранее.

Помню, как ещё в Арзамасе я увидел по соседству с домами живую белку. Обрадованный редкой удачей, бросился к Забабахину — за ружьём. В ответ на просьбу он печально произнёс:

— Вы что же, хотите её изрешетить?

Страстный любитель природы, животных, Евгений Иванович уже в Челябинске-70 вместе с семьёй повадился на заимку, недалеко от производственной площадки, подкармливать лося. Однажды показать „чудо“ они повезли мою жену. Шура основательно подготовилась, набрала целую корзину еды. А когда приблизилась к лосю, мирно „разговаривавшему“ с Евгением Ивановичем, последовал молниеносный удар по корзине, тяжёлое копыто промелькнуло где-то совсем рядом.

— Ещё бы чуть-чуть… — рассказывала потом Александра Ивановна на уроке своим ученикам. — Говорят, лоси почему-то не любят женщин, по голосу их, что ли, узнают…

В доме у Забабахиных всегда жили одна-две собаки. Они лизали, кусали своего хозяина, спали на его кровати, пропадали и возвращались. Хозяин умилялся, глядя на них, носил на руках и тоже с ними „лизался“. И как-то по весне на Урале получил распространение ящур, со всеми вытекающими отсюда ветеринарными строгостями. Накануне первого апреля — традиционного у нас дня розыгрышей — Александра Ивановна принесла откуда-то официальные бланки горсовета. Словно озорные мальчишки, а у самих уже было двое детей, мы решили ими воспользоваться. Заполнили и тёмной ночью развесили по всему коттеджному посёлку, где жили далеко не рядовые сотрудники института, объявления о том, что с 12 до 14 часов 1 апреля в ветлечебнице необходимо сделать всем собакам прививки от ящура.

И потянулась, нам на потеху, вереница клиентов с четвероногими на поводках…

А на следующий день, подтрунивая друг над другом, „пострадавшие“ безуспешно пытались вычислить шутника.

— Дураки, идиоты, — кидал безадресные реплики Забабахин. — Хоть бы животных пожалели!

И до сих пор, хотя Евгения Ивановича уже нет в живых, Шура меня предупреждает: „Никому не говори!“

Урал, где мне довелось жить и работать, удивительным образом притягивает людей к себе. Вот и Забабахин полюбил эти края, объездил каждый уголок, особенно в последние годы жизни, когда врачи запретили ему выезжать на далёкие расстояния, включая Москву.