Матвей Ганапольский: Кисло-сладкая журналистика

Я. Когда мои гости выходят из эфира, то они всегда ждут комплимента. Я его говорю, но на вопрос, получил ли я, как ведущий, от них то, что хотел, я всегда замечаю, что для меня разговор – это просто разговор. Он не имеет особой цели. А для тебя?

КСЕНИЯ. Для меня имеет. Я хочу главного – разбудить в госте эмоцию. Когда гость эмоционален, то, даже если он молчит, эта пауза слышна и читается.

У меня такое не раз было в эфире. Гость молчал, а вся аудитория замирала. Все понимали, почему он молчит. И ждали следующей фразы. То есть человек молчит, но тысячи людей понимают почему. Он думает, он ищет, что сказать. Он мучается в поисках слов. Это удивительно, когда молчание в эфире говорит больше слов.

Интервью – это всегда больше, чем слова!

Иногда кажется, что элита – это слишком далеко и высоко. Действительно, насмотревшись модных журналов, создается впечатление, что взять интервью у настоящих звезд абсолютно невозможно.

Конечно, можно перемахнуть через забор, отключить сигнализацию, усыпить собак, парой ударов устранить охрану, выдавить стекло, и, приставив муляж пистолета к голове звезды, грубо потребовать: «Ты только что снялась в любовной драме. Расскажи для моей газеты о своей роли. Только быстрее говори, а то сюда уже едет полиция!» И услышать в ответ: «Как ты меня возбуждаешь! У меня никогда еще не было такого общения с представителями СМИ. Иди поближе, красавчик, я дам тебе особое интервью!..»

Понятно, что подобные фантазии – это для сценария о Джеймсе Бонде, если авторам нового фильма вздумается временно сделать из него журналиста.

Но представим себе, что ваш дядя-сенатор, привел вас к президенту, и у вас появилась возможность задать ему пару вопросов.

Вы уверены, что сможете это сделать?

Конечно, вы гений, и, безусловно, все эти высокомерные люди вскоре будут стоять в очереди, чтобы дать вам эксклюзивное интервью. Но пока они не знают о том, что вы для них подарок судьбы, давайте поговорим о специфике интервью с подобными персонами.

Разговор этот необходим, потому что у журналистов, когда их допускают к главным людям планеты, иногда возникают разные проблемы, причем неожиданные.

Например, известно, что многие журналисты, при виде Мерлин Монро, теряли дар речи и не могли задать вопрос.

Известен неприятный случай с одним журналистом из Юго-Восточной Азии. Он очень хотел взять интервью у российского боксера Николая Валуева. Тот, кто видел Валуева даже по телевизору, помнит грустные ощущения своей малозначимости, ибо это гигант ростом 2 метра 13 сантиметров и весом 150 килограммов. Про таких говорят, что они убивают одним ударом и одним движением снимают шкуру с еще теплого соперника. Так вот, крохотный журналист подошел к Валуеву задрал голову и обмочил штаны.

Но природа не всегда ведет себя столь радикально с вашим организмом. Чаще происходит другое. Вы теряете дар речи, у вас из головы вылетают все мысли, а вопросы, которые были заучены наизусть, мгновенно выветриваются из головы. Вам остается заглядывать в блокнот, созерцая буквы, почему-то плывущие перед глазами.

Осуждать вас трудно. Представим, что перед вами сидит Президент США или России, или какой-то другой очень важной страны.

Вы видите этого человека воочию. Это человек вершит судьбы мира. Можно себе представить, какова цена каждой минуты вашего интервью, каждого вашего вопроса. Вы закономерно считаете, что должны задать те самые главные вопросы, которые достойны этой волнующей ситуации. Но какими же должны быть эти самые главные вопросы?

Вот эта ответственность, помноженная на боязнь и уважение, и губит новичка.

Главный редактор «Эха» Алексей Венедиктов много раз брал интервью у президентов, премьеров, министров. То есть всех тех, кого принято называть политической элитой. По статусу именно он должен брать интервью с самыми важными персонами.

Конечно, интервью может взять любой журналист «Эха», но президенты и премьеры любят беседовать именно с ним.

Почему так происходит, становится понятным, если внимательно прочитать наш с ним разговор.

ВЕНЕДИКТОВ. Первое – это то, что VIPов не нужно бояться и не нужно уважать, потому что в публичном интервью уважение – это синоним страха. Естественно, разговор идет не о физиологическом страхе, а об ощущении, что перед тобой сидит человек, который столь значим, что его нельзя ни о чем спросить. Это ощущение парализует. Поэтому первое, что нужно делать – это подавить в себе всякий страх.