Дмитрий Новоселов - Форс-мажор

- Скажи, что я тебе напомнил.

- Дурдом.

Я еще очень долго заигрывал с пустотой и менял свечки. В три часа ночи меня никто не сменил. В семь утра пришла Игорешкина теща. Она, сладко зевнув, с удивлением посмотрела на меня и спросила:

- Ты откуда взялся?

- Я пришел еще вчера.

- А кого ты сменил?

- Я ее не знаю.

- Ты хоть спал?

- Ну…

Она растрогалась.

- Ты настоящий друг.

Она забыла, как меня зовут, какое-то время пыталась вспомнить, но не смогла.

- Пойду заварю чай, - сказала она и ушла.

Чая я не дождался. Появление живого человека подействовало на меня расслабляюще. Я вначале поднял ноги на диван, потом вытянул их, а потом уронил голову и уснул с чувством выполненного долга параллельно телу Игоря в той же позе, на спине лицом вверх.

В спальню меня перетащили, когда окончательно рассвело. Кому принадлежали руки, взявшие меня под мышки, я не догадался. Я даже не открыл глаза, позволил снять с себя рубашку и сразу же провалился в черноту, как только коснулся потной кожей прохладной простыни.

Вынос тела был назначен на двенадцать и я бы обязательно проспал этот торжественный момент, если бы не Неля. Она растолкала меня за плечо.

- Коля, вставай, пора. Скоро приедут за Игорем, - сказала она.

- Угу, - ответил я.

- Просыпайся. Спасибо тебе, что не оставил его одного. А я …

- Да, да, да, - ответил я и сел.

Ее глаза по-прежнему были на мокром месте. Если честно, то всей этой грусти было с меня более чем достаточно. Я накинул рубашку и вышел в зал. Там сидела куча народу. Я почувствовал на себе осуждающие взгляды. Как будто все вели себя прилично, а я один вчера напился. Я все понял в ванной, когда посмотрел в зеркало. Неля дала мне «Жилетт» и полотенце, чтобы я смог привести себя в порядок. Я попросил чистую сорочку. Она принесла, разумеется, Игорешкину. Я не удержался и посмотрел лейбл. Сорочка оказалась французская.

Когда приехали катафалк и оркестр, я ни в чем не участвовал. Я не помогал выносить гроб, венки и цветы. Я скромно стоял в стороне и пытался до конца проснуться. Чтобы добраться до кладбища, мне пришлось напроситься в пассажиры к Ефимову, в его белоснежный «Лексус».

На кладбище мы минут двадцать бродили между могил в ожидании какого-то начальника. Все это время приглашенный поп размахивал кадилом и тянул заунывную молитву. Я встретил несколько ребят с нашего курса. Оказывается, Игорь со многими из наших поддерживал отношения. Мы поболтали. Все присутствующие говорили о нем, как о благодетеле. Я сразу представил себе Игорька, читающего им всем лекцию о правильной жизни.

Прибыл подполковник Спарыкин. Впереди него шагал пузатый тип, которого как раз все ждали. Он оказался заместителем главы администрации и от лица государства открыл траурный митинг. Его пафосная речь сводилась к тому, что на таких предприимчивых и честных коммерсантов, каким был Игорь, должна возлагать свои надежды новая Россия. Подполковник Спарыкин пообещал найти убийц. Остальные говорили бессвязно и в основном плакали. Я слова не брал потому, что не знал, что сказать. Пока могилу закапывали, я несколько раз прошелся от главной дороги до могилы, туда и обратно, чтобы запомнить тропинку. Я ведь давал обещание приходить сюда. Правда, кому я его давал, себе или Игорю, разобрать теперь невозможно. Как и все, я бросил горсть земли в яму, потом грязными руками скушал кусок колбасы, но от водки отказался.

Те же самые слова, что на кладбище, люди повторяли и на поминках, но речи их, разгоряченные водкой, были длиннее и витиеватее. Поминки проходили в простой столовой. У Нели хватило чувства такта не арендовать для столь скорбного события престижный ресторан. Блины, мед, компот, суп-лапша, гречка и котлеты. Я ел с аппетитом и еле сдержался, чтоб не попросить добавки.

Тарелки опустели. Всем раздали платочки. Тесть поднялся и сказал:

- Спасибо всем, кто пришел. До свидания, товарищи.

Люди встали из-за столов, вышли на улицу, но еще долго не расходились. Толпа разбилась на небольшие группы. То там, то здесь слышался смех.

Я подошел к Неле, взял ее за локоть и отвел в сторону.

- Слушай, - сказал я. - Пусть Пашка хотя бы до девяти дней поживет у деда с бабкой.

- С какой стати? - удивилась она.

- А ты подумай.

Она думала всего две секунды.

- Ты прав, - сказала она. - Не бойся, я всегда буду помнить, что это - их внук. Можно я выдам эту мысль за свою?

- Не можно, а нужно. И еще… Мы с Серегой должны Игорю сто тысяч. Дай нам пару дней, и мы отдадим.