Сергей Переслегин: Из России с любовью

Таким образом, сценарий «Великая Грузия» содержит три выбора и ряд версий.

Ключевой пункт сценария: 2003 – 2006 год – прогрессирующая вестернизация Грузии.

Первый выбор: Иран в ответ на возникновение в Грузии очередной «витрины западного мира», на сей раз образовательной, принимает «Закон об исламском образовании» () либо же заключает договор о культурном сотрудничестве между Россией, Ираном и Арменией (-).

Второй выбор (двойной): Армения реагирует на вызов со стороны исламской идентичности Ирана либо предъявлением собственной идентичности (), либо присоединением к одному из двух альтернативных образовательных проектов – иранскому (-) или грузинскому (-).

Третий выбор: армянские школьники знают () \ не знают русский язык (-).

Варианты и – («Парад идентичностей) приводит к четкой демонстрации идентичности Армении и выстраиванию внутренней традиционной коллективистской модели «Мы – Армяне».

Варианты – и – - («Свободный Иран»): НСО Армении кооперируется с Ираном. Экспортное, свободное, традиционалистское образование в модели «Я – торговец».

Варианты – и -- («Великая Грузия»): НСО Армении кооперируется с Грузией и США (неоиндустриальное экспортное образование «Гражданин мира»). В этой ситуации неизбежен антропоток выпускников армянских школ в грузинские ВУЗы и далее в США. РА.

Варианты – и – («Разделенное Закавказье»): НСО Армении кооперируется с Россией. Возможна любая образовательная модель, соответствующая текущей российской, но наиболее вероятна неоиндустриально-экспортная.

Традиционный коллективистский внутренний сценарий «Мы – армяне» возникает в целом ряде моделей, прежде всего – в высоко вероятной модели «Горы и море».

Хотя сценарий носит доиндустриальный (традиционный) характер, для его инсталляции не требуется перестраивать сложившуюся в современной Армении постсоветскую образовательную систему. В сущности, версия «Мы – армяне» описывает естественную деградацию такой системы.

Как показали проведенные в Армении исследования «остаточных знаний» (смотри Приложение 4), современные армянские школьники выпускного десятого класса практически не знают математики и химии, не понимают электромагнетизма. Знания в области истории и географии носят фрагментарный характер. Картина мира, соответствующая тем остаточным знаниям, которые продемонстрировали выпускники, носит отчетливо средневековый характер, и могла бы возникнуть в чисто традиционном образовании.

Понятные попытки государства как-то приостановить деградацию образования и предложить детям хоть сколько-нибудь внятную картину мира приведут к усилению влияния Церкви в школе. По мере неизбежного сокращения финансирования, это влияние будет только возрастать.

Интересно, что версия «Мы – армяне» возникает, как тренд при больших временах (2020 – 2030 годы) в очень многих сценариях. Практически, к ней ведут все попытки модернизировать советскую образовательную систему, не разобравшись в законах ее функционирования. Опыт России показывает, что гуманизация образовния с насыщением младших классов дополнительными смыслами приводит к развалу начальной школы, потери связности между ней и старшей школой и прогресирующему распаду образования.

Итак, сценарий «Мы- армяне» является наивероятнейшей версией развития событий. Он неизбежен в целом ряде политико-экономических моделей, возникает в варианте «Парад идентичностей» модели «Великая Грузия» и, кроме того, служит аттрактором всех непродуманных образовательных реформ (без различия тематизации реформы и механизмов ее проведения в жизнь).

Сценарий «Я – торговец» является «экспортной версией» предыдущего и отличается от него существенно лучшим знанием школьниками иностранных языков (русского, английского, персидского) и наличием в школе жесткой «пирамиды отбора». При такой системе большинство школьников практически не получают никакого образования, меньшинство же – усваивают определенную систему знаний и деятельностей на уровне импринта. Особенностью этого сценария является его «хамелеонный» характер: в глазах многих учителей, и даже в представлении либеральной интеллигенции именно он в наибольшей степени соответствует парадигме капиталистического развития. При некотором желании и наличии ресурсов лучшие выпускники такой школы будут соответствовать требованиям постиндустриального мира. Однако, ввиду принципиальной сверхконкурентности экспортного индивидуального образования, у них будет наблюдаться гипертрофия второго, эмоционально-территориального, и третьего, семантического, контуров Лири-Уилсона, в то время как четвертый и пятый контур окажутся практически неинсталлированными. Такая «карта контуров» соответствует неофеодальной страте традиционной фазы развития.