Газета Дуэль: 2008_36 (584)

Казнь Розенбергов была одним из самых драматичных эпизодов начального периода «холодной войны». Ко времени их ареста в 1950 году в США уже началась эра маккартизма и страну охватила антикоммунистическая истерия. О том, насколько их смерть на электрическом стуле в тюрьме Синг-Синг была обоснованной, до сих пор спорят специалисты. В 1995 году США рассекретили некоторые материалы перехватов посланий советской разведки периода Второй мировой войны, на основании которых американским контрразведчикам удалось, как теперь утверждается, выйти на Розенбергов. Служба внешней разведки России /СВР/ по-прежнему хранит молчание на этот счет, отказываясь давать какие-либо комментарии не только по поводу «причастности Розенбергов» к разведдеятельности, но также и любых появляющихся в этой связи «документов» или «признаний» якобы сотрудничавших с ними разведчиков. Фальшивками считает «рассекреченные» документы один из сыновей Розенбергов Роберт Миропол, который продолжает добиваться реабилитации своих родителей. Ветеран советской внешней разведки полковник КГБ Александр Феклисов,* выступивший в 1997 году с сенсационным признанием о том, что в 1943–1946 гг. он якобы был связником между московским разведцентром и Розенбергами, при жизни не уставал повторять, что их «вина» ни по юридическим, ни по человеческим, ни по божеским меркам не сопоставима с понесенным ими наказанием».

Розенберги были признаны виновными главным образом на основании косвенных улик — показаний брата Этель Розенберг Дэвида Грингласса, работавшего механиком в Атомной лаборатории в Лос-Аламосе, и его жены Рут. В 1950 году Грингласс был арестован и признался в том, что по заданию Джулиуса собирал секретную информацию о проекте «Манхэттен». Будучи еще не осужденным, он согласился дать показания против Розенбергов, которые категорически отказывались признать себя виновными в шпионаже и указать следствию на «соучастников». Прокуратура считала неопровержимыми имевшиеся у нее улики против Джулиуса Розенберга, однако «дело» против его супруги оставалось шатким, а до суда, который должен был начаться 6 марта 1951 года, оставалось чуть больше недели. В феврале 1951 года, как восстанавливает ход событий «Нью-Йорк таймс», обвинение по-настоящему взялось за Рут и угрозами выбило из нее признание о том, что в один из осенних вечеров в 1945 году в нью-йоркской квартире Розенбергов она видела, как Этель перепечатывала на пишущей машинке «Ремингтон» записи с секретной информацией, сделанные от руки Дэвидом Гринглассом. Когда Грингласса ознакомили с показаниями жены, он заявил прокурорам, что полностью полагается на ее память. Позднее, уже на процессе, Грингласс показал, что за машинкой в тот вечер была именно его сестра, Этель Розенберг, а Рут, вызванная в качестве свидетеля, подтвердила слова мужа. В 2003 году в издательстве «Рэндом Хауз» вышла книга «Брат: нерассказанная история дела Розенбергов», написанная на основе многочасовых бесед автора Сэма Робертса с Дэвидом Гринглассом. В одной из них Грингласс признал, что лгал в суде и что на самом деле не помнит, чтобы его сестра Этель перепечатывала на машинке его записи. «Честно говоря, я думаю, что за машинкой сидела моя жена», — сказал он. Грингласс отсидел 10 из 15 лет определенного ему срока и вышел на свободу в 1960 году. Он пережил свою супругу, которая за сотрудничество со следствием вообще была освобождена от какой бы то ни было судебной ответственности.

Владимир КИКИЛО

*Нет сомнений, что Феклисовым двигала жажда наживы. Сколько бы он этим ни заработал — ему все равно было мало. А в истории разведки, несмотря ни на какие былые заслуги, он навсегда остался предателем. (Прим. ред.)

Музея Ленина в Париже больше нет. Он закрылся и помещения его проданы. Еще раньше с дома номер 4 на знаменитой когда-то улице Мари Роз была снята табличка, извещавшая прохожих и еще изредка появлявшихся посетителей, что «Здесь с июля 1909 года по июнь 1912 проживал Ленин». Табличка не то чтобы раздражала нынешних жителей семиэтажного дома, просто у здания на маленькой и тихой улице на юге Парижа все чаще стали появляться молодчики из числа крайне правых, которые замазывали ее красной краской и шумели по ночам. Табличку сняли. Но вслед за ней вскоре исчез и сам музей. Содержавшая его французская компартия /ФКП/ приняла решение о закрытии музея. Еще недавно его можно было посетить, предварительно договорившись по телефону. Причем бесплатно. Теперь вся обстановка музея, которая не является подлинной, а лишь некоей исторической реконструкцией, переместилась в подвалы главного здания французской компартии, расположенного в другой части города. От ленинских времен в пустом помещении остался только современник вождя — газовый счетчик производства 1905 года. Ранее экспозиция в квартире на Мари Роз представляла собой скромную комнату с очень простой койкой-топчаном, над которой висела фотография Карла Маркса. На самой кровати — шахматная доска, точно только что оставленная здесь вождем мирового пролетариата. Этот едва ли не единственный подлинный экспонат, действительно принадлежавший Ульянову, был подарен музею Михаилом Горбачевым во время его визита во Францию. В середине комнаты — большой стоящий перпендикулярно к окну стол. На его темной скатерти стояла керосиновая лампа без абажура, лежали ручки, карандаши, ножницы, несколько тетрадей и книг. В доме было много книг, в основном на русском языке. Многие — по философии. В квартире дома номер 4 по Мари Роз Ленин проживал с Надеждой Константиновной и тещей Елизаветой Васильевной. Они, чтобы не мешать работать Ильичу, чаще пребывали во второй комнате квартиры, которая считалась комнатой Крупской. Обстановка там была еще более спартанской. После закрытия музея представители французской компартии долгое время заявляли, что абсолютно не намерены продавать пустующее помещение на улице Мари Роз. По их мнению, полученные от него средства все равно не могли изменить ситуации с сильной нехваткой финансов, которую испытывает ФКП. На несколько лет помещение было сдано в аренду небольшому издательству. Однако, как сообщил недавно еженедельник «Нувель обсерватер», в конце концов помещение музея компартией было продано. Хотя ни дата продажи, ни цена не сообщаются. Большинство парижан, однако, не знают о закрытии музея — об этом почти не сообщалось в местных СМИ.