Михаил Горбачев: Декабрь-91; Моя позиция

Так вижу ситуацию. Что мешает нам распоряжаться своим суверенитетом, делиться своей независимостью, входя в Союз, беря на себя обязательства? Не следует абсолютизировать суверенитет. Его никто не подавляет. Мы заложили в реформированный Союз новые принципы. Сами республики, а не центр, решают, какие полномочия остаются за ними. Речь идет о совершенно новом государстве.

Мировое сообщество, страны "большой семерки" сочувствовали идее сохранения Союза. После срыва парафирования Запад был очень обеспокоен. И поэтому Беловежскую инициативу и выход на Содружество они восприняли с надеждой, рассматривая ее как шаг, направленный на поддержку и сохранение общности народов.

А если говорить совсем уж откровенно, у многих из них то, что произошло, вызвало много недоуменных вопросов. И один из моих авторитетных западных собеседников задал мне тогда вопрос: какие же у вас партнеры по руководству страной, если они не видят очевидных опасностей принимаемых ими решений, запросто отбрасывают согласованные до этого позиции?

13 декабря в очередном телефонном разговоре, по просьбе президента Буша, я поделился своими оценками на этот счет. Минское соглашение трех президентов -- это лишь эскиз, экспромт. Осталось много нераскрытых вопросов. И среди них главный -- нет механизма взаимодействия.

Мой подход состоит в том, чтобы придать законный, правовой характер процессу преобразования государства. Я обратился к народным депутатам. Должна быть выражена воля народов, воля республик.

Однако обсуждение проекта Союзного договора в парламентах по существу сорвано. Попраны были договоренности между мной и руководителями республик.

В Минске было сделано весьма вольное заявление, что Советского Союза уже нет. Но тогда, значит, нет и законов, регулирующих общественный порядок, оборону, границы, международные связи и т.д. и т.п. Сделано это было тремя президентами под очень сомнительным историческим предлогом: они -- Россия, Беларусь, Украина -- были в 1922 году инициаторами образования СССР, поэтому-де они имеют право его и распустить. Это -- дилетантский подход, попытка выдать нахрапистость за политическую культуру. И уж тем более нельзя это выдавать за проявление исторической ответственности.

И это вместо того, чтобы с участием всех республик разработать все необходимые документы, обсудить их в парламентах, в общем представительном законодательном органе, который и примет решение о том, что Советский Союз прекращает свое существование, а Содружество начинает свою жизнь.

Таков был откровенный разговор с Джорджем Бушем.

14 декабря позвонил мне Франсуа Миттеран. Вот его слова: Вы, конечно, понимаете, что я внимательно слежу за событиями у Вас в стране. Вероятно, Вы помните, что во время Вашего последнего визита (в начале ноября на юге Франции) я выразил пожелание, чтобы все республики оставались едиными и объединенными. Я сказал тогда и хочу повторить сейчас, что это крайне необходимо не только для вашей страны, но и для всей Европы, для сохранения равновесия как на Востоке, так и на Севере Европы. События, происходящие в вашей стране, глубоко нас интересуют и одновременно не могут не беспокоить. Как и прежде, я считаю, что Вы были и остаетесь гарантом стабильности и постоянства в этой стране. Хочу, чтобы Вы знали, что сейчас, когда возникли столь серьезные трудности, Франция пристально и с чувством понимания и симпатии следит за каждым Вашим действием, за каждым Вашим шагом.

Затем были разговоры по телефону с руководителями других стран (или их представителями) -- еще раз с Колем, Мейджором, Андреотти, Бейкером, Малруни, другими. Об этом я еще скажу. Они не скрывали своей обеспокоенности нарастанием у нас процессов дезинтеграции. Тревожила их не только проблема ядерной безопасности, а экономические и политические последствия происходящего у нас, грозящего нестабильностью в Европе и в мире, который терял одну из важнейших опор начавшегося мирного реформирования международных отношений. Политика и мораль

В самый разгар декабрьских событий в Москве проходила Международная конференция "Анатомия ненависти", организованная Гуманитарным фондом известного борца за права человека, нобелевского лауреата Эли Визела и журналом "Огонек". Мое обращение к ним несло на себе печать момента, и потому я привожу его здесь: "Приветствую всех вас, собравшихся здесь по столь актуальному сейчас для нашей страны поводу. Приветствую основателя и руководителя Фонда, известного во всем мире нобелевского лауреата господина Эли Визела.