Литературка Литературная Газета: Литературная Газета 6274 ( № 19 2010)

Культурным событием для Ульяновска станут выставка картин заслуженного артиста РСФСР Льва Прыгунова, круглый стол «Доброта и жестокость в современном российском кинематографе» (ведущий – директор Российского института культурологии, доктор искусствоведения Кирилл Разлогов), творческие встречи с народной артисткой России Светланой Крючковой («Назначь мне свиданье…»), с заслуженным деятелем искусств России, лауреатом премии ТЭФИ, киноведом Глебом Скороходовым («Первым делом самолёты…»), с народным артистом России Александром Михайловым («Экология души»), композитором Григорием Гладковым («Музыка в кино»), с заслуженным деятелем искусств РФ, режиссёром, продюсером Борисом Грачевским, на встрече с которым будут показаны новые истории киножурнала «Ералаш».

Завершится фестиваль открытием Аллеи звёзд победителей кинофестиваля «От всей души» в сквере у памятника Валентине Леонтьевой.

Светлана КЛЕПЧИНОВА

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

Cовместный проект "Евразийская муза"

Единство жизни

СОБЫТИЕ

В Центральном Доме художника в рамках торжеств, посвящённых 65-летию Победы в Великой Отечественной войне, прошла юбилейная выставка к 85-летию ветерана Великой Отечественной войны, участника Парада Победы в 1945 году, члена-корреспондента Российской академии художеств, заслуженного художника РФ Леонида Полищука и к 80-летию члена-корреспондента Российской академии художеств, заслуженного художника РФ Светланы Щербининой.

На вернисаже, где ряд работ был впервые представлен зрителям, состоялась и презентация книги Л. Полищука «Леонид. Записки великого тайного художника» – искренний рассказ о жизни и творчестве.

Монументальное творчество Леонида Полищука и Светланы Щербининой уникально. И эта неповторимость созданных ими образов проистекает из самой природы монументального искусства, природы, основанной на своеобразии взаимодействия образа и зрителя, воплощаемого художниками с предельной точностью. Дело в том, что сам механизм восприятия монументальной мозаики и, скажем, живописного полотна или скульптуры совершенно различен. Холст, изначально «выстригая» свою плоскость из пространства вообще, концентрирует тем самым внимание на себе, восприятие скульптуры невозможно без рассматривания, смены ракурсов. Тогда как у монументального произведения, строго говоря, есть в распоряжении всего несколько мгновений, даже – одно-единственное, за которое оно должно успеть послать импульс такой силы и направленности, какая обеспечит особого рода «намагничивание», максимальный контакт со зрителем. Шансов на точное попадание, вообще-то говоря, очень мало. Когда проходящий мимо человек бросает взгляды вокруг, он как бы сканирует пространство и вовсе не настроен на восприятие искусства. Он в контексте улицы, двора, аэропорта. Он решительно настроен на функциональное, практическое отношение к миру. И переключиться на эстетическое его может побудить только нечто неожиданное, сверхординарное. Предельно ёмкое и цельное.

Именно таковы монументальные образы, созданные за более полувека работы Полищуком и Щербининой.

Все их основные творения в сфере монументалистики созданы в советский период истории. И все без исключения с огромным трудом пробивали возможность быть реализованными в материале или долго находились под дамокловым мечом угрозы разрушения. Сейчас, спустя без малого двадцать лет после завершения советской эпохи, размышляя о причинах трудной судьбы этих шедевров, больше понимаешь и эмоциональный фон минувшей эпохи, и особенность социально-политического устройства, заинтересованного в упрощённом человеке. Парадоксальность ситуаций, возникавших вокруг работ Полищука и Щербининой, заключалась в том, что в этих мозаиках не было ни грана антисоветскости. Да и можно ли было в те времена даже помыслить о том, чтобы на всеобщее обозрение, не на некоторое время как билборд, а, что называется, на века, было выставлено то, что этим самым подразумеваемым векам не вполне соответствует. Так что же в них было такого, что заставляло напрягаться членов художественных советов и партийных функционеров разных уровней?

В них, в летящей на пределе человеческих сил к финишу бегунье («Бегущая олимпийка», стадион, Ташкент), в обобщённых образах мозаики на библиотеке 2-го Московского медицинского института, в лике «Сургутской мадонны» (аэропорт, Сургут), были предельно высвечены корневые человеческие качества, берущие начало не в 1917 году, а издревле присущие человеку. Борьба, но не классовая, а с самим собой, преодоление внутренней инерции, косности, стремление к свету, совершенству, неведомому… Во всём мире все эти проявления обобщались понятием гуманизма, человечности. А у нас с приставкой-тавром – если гуманизм, то буржуазный.